Религиозный конфликт в контексте модернизационных процессов 1920–1930-х годов (на примере викторианского течения в Русской православной церкви)

В статье рассмотрен религиозный фактор восприятия православным сообществом викторианского течения в Русской православной церкви в контексте протестной, традиционалистской реакции на процесс модернизации страны.

Ключевые слова: модернизация, традиционализм, религиозная мотивация, конфликт, Русская православная церковь, викторианское течение.

The religious factor in the perception of the Victorian trend in the Russian Orthodox Church by the Orthodox community is considered in the context of negative traditionalist reaction to the modernization processes in the country.

Keywords: modernization, traditionalism, religious motivation, conflict, Russian Orthodox Church, Victorian movement.

Многие российские и зарубежные ученые признают, что советская модернизация, начавшаяся в конце 1920-х годов, сочетала европейский рационализм с общинными традициями крестьянской России. Однако далеко не все они были взяты на вооружение новой властью. В соответствии с представлениями большевистских идеологов, религия в обновляемом обществе должна была утратить общественную значимость, превратившись всецело в элемент частной жизни человека. Секуляризация однозначно воспринималась как сопутствующий и даже необходимый компонент социально-экономической модернизации (Ситников 2006).

Именно в этом заключалась одна из трудностей осуществляемых преобразований. Реализуемой в подобном ключе модернизацией предусматривались необратимые изменения в системе ценностей, в глубинных основах культуры, что болезненно переживалось и вызывало неизбежное сопротивление определенной части общества (Голубев 2008). Экономические и социальные преобразования на макроуровне нередко входили в противоречие со способностью населения на микроуровне поддерживать модернизационные инициативы правительства (Макаров 2007). В России, еще в начале ХХ века остававшейся по многим (в первую очередь ментальным) параметрам традиционным обществом, конфликт между традицией и модернизирующими новациями не мог не принять острые формы.

Между тем религия может действовать как фактор, который несет не только интеграцию, но и конфликт, ведущий к расколу социума. В таком случае религиозные группы можно рассматривать как одно из звеньев системы, в которой сталкиваются интересы (в том числе материальные) противостоящих сторон (Зеленков 2007). В свою очередь, опасность раскола заключается в том, что вступившие в конфликт стороны в острой кризисной ситуации могут перейти грань, отделяющую диалог от самоубийственной для общества борьбы монологов (Сравнительное... 1999).

Еще более сложный и взрывоопасный характер ситуация может приобрести в тех случаях, когда конфликтующих сторон оказывается более двух. Нечто подобное, с 1927 года и далее, наблюдалось во взаимоотношениях Русской православной церкви со светской властью и внутри самой РПЦ в связи с появлением в ней викторианского течения. Течение это – возглавляемая епископом Ижевским и Вотским Виктором (Островидовым) первая и наиболее радикальная из оппозиций церковно-политическому курсу заместителя патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия (Страгородского), пошедшего на сближение со вставшей на путь модернизации страны большевистской властью. Возникла она осенью 1927 года и была распространена преимущественно в Вятской губернии и частично в Вотской автономной области. В октябре 1928 года епископа Виктора в Вятской губернии поддерживали 150 из 554 (340 – сергианских, 64 – обновленческих), или почти 1/3 всех приходов. При этом имело место примерное количественное равенство сторонников епископа Виктора и митрополита Сергия.

Епископ Виктор – первый из иерархов, кто открыто выступил против церковной Декларации 1927 года и всего церковно-политического курса заместителя патриаршего местоблюстителя митрополита Сергия, направленного на безоговорочную легитимацию светской власти и ее политики. Он воспринял ее как угрозу внутренней духовной свободе церкви, вынужденной вновь следовать за прагматическими интересами светской власти, вместо того чтобы придерживаться принципов аполитичности при условии признания и подчинения правительству (Поляков 2011).

Переход части духовенства и прихожан РПЦ на сторону викторианства следует понимать как процесс рационального или иррационального выбора ими альтернативной мотивации собственного поведения, с такими его компонентами, как проявление одобрения, согласия, уважения, доверия в отношении избранного ими духовного лидера, а также критики в адрес ортодоксального церковного руководства. Предметнее рассмотрим мотивы неприятия духовенством и верующими Декларации и одобрения установок епископа Виктора на примере первых его последователей.

Свой отказ от Декларации викторианские священники Г. Попыванов и М. Глушков аргументировали тем, что солидаризация с советской властью является актом соединения с Антихристом, так как она ведет борьбу с религией. Относительно развернутая аргументация позиции Попыванова приводилась в письме к единоверцу Иванову: «Важнейшим завоеванием сатаны было распятие сына божьего, а через сие ни бумажное, ни фиктивное, а действительное освобождение всего человеческого от греха, проклятия и смерти. Если уже советскую власть митрополит Сергий почел за долг благодарить за фикцию, то сатане причитается с него получить сугубую благодарность. Ведь если согласиться с митрополитом Сергием, что церковь от революции получила какие-то плюсы, то их ни в коем случае не приходится приписывать доброму произволению советской власти подобно тому, как и спасение рода человеческого через крестную смерть сына божьего не приходится приписывать доброму произволению сатаны. Как сатана облекается в образ ангела света, так и советская власть облекается в образ декретов, имея с сатаною тождественные задачи и цели…» (Поповская… 1929: 2).

Подобный эмоционально-мировоззренческий накал восприятия советской власти и вступивших с нею в компромисс священнослужителей и прихожан приводил к тому, что в глазах викториан вполне оправданным выглядело применение ими агрессии, грубого насилия в отношении своих оппонентов – сторонников митрополита Сергия, в первую очередь священников, отказавшихся поминать за богослужением епископа Виктора. В числе практикуемых методов «убеждения» представителей противной стороны отмечены «оплевывание», «таскание за одежду, волосы, бороду», выталкивание, пинки, сбрасывание с церковного крыльца, побои и прочее.

Существенный вклад в принятие викторианства, особенно среди женщин, внесли монахини ликвидированных монастырей. Они распространяли среди населения версию о том, что вся благодать от священников отступила и перешла на монашек. Фотографические карточки епископа Виктора монахини помещали среди икон в качестве предметов религиозного почитания. В отдельных случаях они устраивали богослужения без участия священников. Монахини Воскресенского собора г. Вятки организовали несколько «сестричеств», состоявших из последовательниц епископа Виктора. Они исполняли роль церковно-приходских советов, которые насильственным путем, нередко с применением грубой физической силы и при помощи крестьян, захватывали церкви.

Авторитет личности епископа Виктора среди викториан был настолько высок, что ими принималось за истину следующее утверждение: в храмах, где за богослужением возносится его имя, там и Христос, а где не возносится – там нет Христа. Помимо этого циркулировали слухи о том, что духовенство, поддержавшее декларацию о признании советской власти, – «красное», «большевистское», «церкви у них поганые красные», «на ризах у попов вместо креста серп и молот», «на куполах вместо креста красная звезда» и т. п.

Среди викториан имели хождение листовки. В них епископ Виктор представлялся то священномучеником и исповедником, «находящимся где-то в потаенном затворе (куда и пищу-то ему доставляют голуби), то величайшим дерзновенным молитвенником, наряду с Пресвятой Богородицей предстоящим и умоляющим Бога о спасении мира». Некоторые особенно «прозорливые» викториане «видели» епископа Виктора на облаках, как сына Божия. Сергианские же епископы изображались в виде людей, шеи которых обвивает змей, испускающий «блевотину» в святую чашу. Распространялись слухи о наступлении царства Антихриста и о близости второго пришествия, для которого указывались различные сроки. Среди викториан имели хождение оригинальные стихотворения: «Ижевский патерик», «Поповские заблуждения», «Посвящается духовным пастырям» (Поляков 2009: 151–187; 2012: 38–47).

Доминирующей действующей силой процесса принятия викторианства служила религиозная мотивация, которая, как правило, была связана с другими факторами, находящимися между собой во всевозможных взаимодействиях и взаимоотношениях. К ним относились политические (связанные с неодобрением государственной конфессиональной политики) и экономические побуждения (связанные с опасением снижения жизненного уровня или утраты источника материального существования) и др.

В целом принятие викторианства стало выражением протестной, нонконформистской, по сути, традиционалистской реакции православного сообщества на попытку церкви найти место в модернизирующемся государстве. Это была негативная реакция в первую очередь на такие компоненты процесса модернизации, как коллективизация деревни, раскулачивание, усиление антирелигиозной пропаганды и набиравший силу процесс рационализации сознания подраставших и проходивших советскую школу поколений детей, подростков, юношей и девушек.

Литература

Голубев, А. В. 2008. «Если мир обрушится на нашу Республику»: Советское общество и внешняя угроза в 1920–1940-е гг. М.: Кучково поле.

Зеленков, М. Ю. 2007. Религиозные конфликты: проблемы и пути их решения в начале XXI века (политико-правовой аспект). Воронеж: Издательско-полиграфический центр Воронежского гос. ун-та.

Макаров, Ю. Н. 2007. Советская государственная религиозная политика и органы ВЧК-ГПУ-ОГПУ-НКВД СССР (окт. 1917 – конец 1930-х гг.): автореф. дис. … д-ра ист. наук. СПб.

Поляков, А. Г.

2009. Викторианское течение в Русской Православной Церкви. Киров: Лобань.

2011. Позиция епископа Виктора (Островидова) по отношению к церковно-политическому курсу митрополита Сергия (Страгородского). История государства и права 18: 30–35.

2012. Викторианское течение в Русской Православной Церкви: факторы распространения (конец 1927–1928 гг.). Религиоведение 1: 38–47.

Поповская контрреволюция в Вятке. В Воскресенском соборе раскрыта организация монархистов-церковников. 1929. Вятская правда 231.

Ситников, А. В. 2006. Православие и модернизация российского общества. Церковь и время. Научно-богословский и церковно-общественный журнал 1: 41–66.

Сравнительное изучение цивилизаций: хрестоматия / сост. Б. С. Ерасов. 1999. М.: Аспект Пресс.