Как закалялся комсомол. Размышления над романом Н. А. Островского
скачать Автор: Сомов В. А. - подписаться на статьи автора
Журнал: Историческая психология и социология истории. Том 14, номер 2/ 2021 - подписаться на статьи журнала
DOI: https://doi.org/10.30884/ipsi/2021.02.04
Сомов Владимир Александрович, доктор исторических наук, доцент, профессор кафедры истории России и вспомогательных исторических дисциплин Нижегородского государственного педагогического университета им. К. Минина more
В статье рассматривается специфика формирования менталитета советской молодежи в период становления комсомольской организации. В качестве источниковой базы предлагается рассмотреть автобиографическое произведение А. Н. Островского «Как закалялась сталь». Обстоятельства биографии автора и реакция читателей на его роман дают возможность с высокой степенью достоверности реконструировать значимые факторы динамики мировоззрения советской молодежи 1920–1930-х гг.
Ключевые слова: СССР, советское общество, поколенческий подход, советский патриотизм.
How the Komsomol was Tempered. The Reflections on the Novel by Nikolay A. Ostrovsky
Vladimir A. Somov
The article examines the peculiar formation of the mentality of the Soviet youth during the formation of the Komsomol organization. As a source base, it is proposed to consider the autobiographical work of Nikolay A. Ostrovsky “How the Steel was Tempered”. The circumstances of the author's biography and the readers’ reaction to his novel make it possible with a high degree of reliability to reconstruct significant factors in the dynamics of the worldview of the Soviet youth in the 1920s and 1930s.
Keywords: the USSR, the Soviet society, generational approach, Soviet patriotism.
Коммунистический союз молодежи – уникальное социально-историческое явление, организационно-содержательное своеобразие которого заставляет исследователей вновь и вновь обращаться к попыткам осмыслить его специфику и сущность. То, что комсомол был порождением времени, очевидно, как и то, что многие из его состава впоследствии «переродились» и восприняли новые ценности. Судьба этого молодежного объединения диалектически связана с историей советской страны, социалистической идеей, с тем, как она преломлялась в сознании сменяющихся поколений. Как утверждают И. М. Ильинский и В. А. Луков, «комсомол следует связывать с советским обществом как одной из важнейших формирующих сил этого общества, его представителем и выразителем» (Ильинский, Луков 2018: 46). Являясь, по сути, государственным идеологическим институтом (с определенными полномочиями), обладая собственной иерархией, комсомол привлекал не только идейных борцов за счастье трудового народа, но и карьеристов – искателей личной выгоды. Из-за этого само явление оценивается противоречиво. Где настоящее, а где наносное, сказать сложно. Но история на то и наука, чтобы использовать субъективную беспристрастность (Зиновьев 2006: 172) для выяснения сущности того или иного явления. В качестве источника предлагаем еще раз обратиться к анализу хорошо известного произведения – романа Н. А. Островского «Как закалялась сталь». Он информативен и репрезентативен всем – и авторством, и временем создания, и откликами читателей, и критикой рецензентов, и количеством переизданий, и нынешней невысокой востребованностью у читателей.
Сегодня роман Н. А. Островского является объектом почти исключительно литературоведческого анализа. Историки не уделяют ему внимания в силу якобы «мифологического» характера произведения. Филологи же ставят под сомнение не только сюжетную линию романа, но и его авторство и автобиографичность (Садулаев 2012: 201). Прошлая популярность романа объясняется спецификой мифологизированного сознания поколения 1930-х гг. и государственной пропагандой (Матвиенко 2003). Одни считают, что «восходящий к архетипу змееборца как универсальной культурной модели герой романа “Как закалялась сталь” проходит ряд инициаций, борется с “драконом”, защищая других и формируя себя» (Комагина 2006: 93). Другие видят в композиции романа близость к жизнеописанию святых (Подлубнова 2002: 313–316). Так или иначе, современное прочтение романа Н. А. Островского находится в русле придания его герою именно мифологического (нереального) характера. Представляется, что подобные оценки, скорее, свидетельствуют о неприятии современными исследователями характерных черт созданного А. Н. Островским образа именно как нетипичной для них личностной установки. Другими словами, критика произведения Островского – это невольная (хотя и характерная) критика собственного отношения критиков к тем ценностным установкам, которыми жил автор. По аналогии можно привести множество примеров того, как изменение информационно-идеологической, политической ситуации в стране заставляло современников «по-новому» увидеть реальных и вымышленных персонажей советской истории. Можно вспомнить А. Гайдара, А. Фадеева, В. Маяковского, А. Серафимовича. М. Шолохова. Да и сам А. М. Горький не избежал «нового прочтения»! Эта тенденция специфического (хотя, повторюсь, характерного) переосмысления событий советской эпохи, зародившись в конце 1950-х гг.[1], наиболее ярко проявилась в период перестройки и в 1990-е гг. Но дело совсем не в том, как мы относимся к этим героям и мотивации их поступков сегодня, а в том, насколько эти ценности отражали (и формировали) мотивацию поведения молодежи 1920–1930-х гг. Нас интересует не актуализация, а историзм восприятия. Мы разделяем мнение известного советского литературоведа Н. Л. Лейдермана, который считал, что Н. А. Островский «мог, не впадая в мелочный эмпиризм, угрожающий мемуаристу, и не возносясь в голую декламацию, угрожающую публицисту, живо и ярко раскрыть через собственную биографию и реальные факты историю своего поколения, характер нового человека, воспитанного Октябрем» (Лейдерман 1976: 123).
Действительно, известно немало свидетельств того, что сюжет романа переживался читателями-современниками как свой собственный. Многие представители поколения Островского (и последующих) относились к его роману как к эпическому повествованию, содержащему пусть пафосные, но реальные сюжеты. Приведу лишь один пример (а их достаточно много) – рецензию известного философа А. И. Субетто на книгу его друга и соратника Л. А. Зеленова. Он пишет: «Когда я читал эту работу моего друга, меня не покидало чувство, что это как будто написано и о моем детстве, о моей юности, о моих “барьерах” в становлении во мне ученого, философа, коммуниста: столько много схожестей, аналогий в нашей жизненной и творческой судьбе. И тут я подумал: “А как же может быть иначе?” – Ведь мы – и я, и Л. А. Зеленов, и многие другие наши знакомые, близкие нам по возрасту и по судьбе, – из одного поколения – поколения “детей и подростков войны”, поколения, родившегося в 30-х – и в начале 40-х гг. Мы – поколение, достойно принявшее эстафету от 2-х поколений советских людей: – во-первых, от того поколения, кто осуществил Великую Октябрьскую социалистическую революцию, 100-летие которой мы отметили в октябре-ноябре 2017-го г., и одержал победу в Гражданской войне, – во-вторых, от поколения, родившегося в 20-х гг., которое понесло наибольшие потери, сражаясь на фронтах Великой Отечественной войны» (Субетто 2018: 136).
Трудно не согласиться с тем, что информация респондентов, не просто близко воспринимавших роман, а считавших его судьбоносным, прошедших путь, схожий с судьбой героя романа, строивших и защищавших страну, вдохновляясь им, должна рассматриваться так же пристально, как и мнения его критиков. Именно эти люди, не имевшие научных степеней и свободного времени для философских размышлений, – читатели романа, их повседневная жизнь, труд, мотивация поступков – все это свидетельствует об историчности сюжета Островского, о его реальности именно как неотъемлемой части судьбы молодого советского поколения. Можно с уверенностью говорить о том, что герой романа Павел Корчагин – не миф, а образ, который, как писал С. Л. Рубинштейн, становится образцом для подражания[2]. Именно произведение Н. Островского в силу специфических обстоятельств его создания и той огромной популярности, которая сохраняется в мире до сего дня (без всяких рейтингов!)[3], позволяет нам судить о моральных качествах молодого человека советский страны – комсомольца. Не будем кощунственно заострять внимание на том, что значительную роль в создании текста романа сыграли его редакторы – ответственный редактор издательства «Молодая гвардия» А. Караваева, заместитель редактора издательства М. Колосова и писатель А. Серафимович. Интересно об этом пишет Г. У. Садулаев (2012: 204–205). Несмотря на множественное редактирование, в романе прослеживается именно авторская позиция – находясь в тяжелейшем физическом состоянии, автор менее всего заботился о таких последствиях издания его романа, как успех у читателей, получение квартиры в Москве или дачи в Сочи. Безусловно, Островский (как и любой писатель) прибегал к художественному вымыслу, но лишь для того, чтобы создать художественное произведение, а не канцелярский документ. Он сумел выразить (пусть даже выдумать!) наиболее характерные черты человека своего поколения. Именно поэтому ему верили. Именно поэтому его произведение – не миф и не сказка, а, скорее, эпос – описание жизни и борьбы героев. Можно утверждать: роман «Как закалялась сталь» – иллюстрация морально-этических императивов молодого советского человека. Его анализ позволяет вскрыть (пусть частично) внутреннюю сущность этого феноменального явления.
Импульс формирования Корчагина-комсомольца обусловлен динамикой его мировоззрения. От традиционной (для того времени) религиозной картины мира он переходит к рефлективному материализму. Роман начинается с описания конфликта Павки с отцом Василием – преподавателем в школе. Казалось бы, причина – детская шалость (Павка подсыпал махорки в пасхальное тесто в доме отца Василия). Но это было следствием давнего конфликта, который, как выясняется, носил мировоззренческий характер. Павка, который по Закону Божию всегда получал пять, все тропари, Новый и Ветхий завет знал назубок (Островский 1982: 4), услышав о происхождении земли и строении Вселенной, задал интересующий его вопрос отцу Василию, но вместо ответа получил взбучку: «…поп схватил его за оба уха и начал долбить головой об стенку» (Там же). Несмотря на возможный вымысел, сюжет довольно характерный. К сожалению, церковь теряла авторитет среди молодого, стремившегося к образованию поколения. Совершенно разные по своим убеждениям люди отмечали этот факт. О кризисе религиозного сознания начала XX в. писали многие: Великий князь Александр Михайлович (Воспоминания… 2015: 233), «демон революции» Л. Д. Троцкий (1930: 130) и даже митрополит Вениамин (Федченков) (2016: 168). Так будущий комсомолец Корчагин стал убежденным материалистом, но не перестал верить в высшие идеалы человеческого общежития, в идею справедливости.
Неудивительно, что представление о справедливости в качестве базового компонента включает классовую ненависть. Павка считает несправедливым общепринятый в условиях буржуазной экономики критерий общественной полезности. Для него несомненно то, что слесарь – профессия намного более ценная, нежели «поднесет-унесет» – официант: «Сволочь проклятая! – думал он. – Вот Артем – слесарь первой руки, а получает сорок восемь рублей, а я – десять; они гребут в сутки столько – и за что? Поднесет – унесет. Пропивают и проигрывают!» (Островский 1982: 10). Переживаемый жизненный опыт заставляет его распространить эту ненависть на всех представителей имущего класса. Становление личности Павки протекает не только в условиях материального неблагополучия, но и физического и морального унижения со стороны «хозяев жизни». За провинность на работе он был бит: «Удары один за другим сыпались на голову совершенно одуревшего от боли мальчика» (Островский 1982: 14). Неприятие классового расслоения выражено Павкой с помощью оксюморона «барышня в штанах»: «Почему вы злы на Лещинского? – спросила Тоня.
– Барышня в штанах, панский сыночек, душа из него вон! У меня на таких руки чешутся: норовит на пальцы наступить, потому, что богатый и ему все можно, а мне на его богатство плевать; ежели затронет как-нибудь, то сразу и получит все сполна. Таких кулаком и учить» (Там же: 39). Готовность решать проблемы с помощью физической силы приводит к восприятию обществом поведения Павки как девиантного: «Это самый отъявленный хулиган, Павка Корчагин» (Там же: 30). Еще не осознанно (без идеологии) он уже становится революционером – ниспровергателем старого порядка, несправедливого в его понимании. Неслучайно и то, что его любимым литературным героем, по его признанию, был итальянский революционер, вождь неаполитанских «краснорубашечников» Джузеппе Гарибальди («Вот это герой! Это я понимаю!») (Там же: 43). Он привлекает Павла своей энергией в стремлении реализовать социальную справедливость (пусть и насильственным путем): «Он себе мастеровых набирал и все за бедных бился» (Там же).
В этом отношении интересен сюжет с оружием. Павка отбирает одну из двух винтовок у сына помощника машиниста, когда понимает, что к раздаче оружия он опоздал и ему не хватит винтовки (Там же: 19): «У тебя уже одно есть – хватит. А это мне, – тоном, не допускающим возражения, заявил Павка» (Там же: 20). Еще один эпизод, когда Павка, «захлестнутый отчаянной дерзостью», похищает револьвер из комнаты немецкого лейтенанта (Там же: 25). Учитывая вышеизложенное, неверно было бы рассматривать эти эпизоды как исключительно криминальные. Это не просто кража или ограбление. Это – акты развивающейся гражданской войны. В первом случае Павка не просто отбирает имущество, он берет в руки оружие! Этот символический акт означал, что он готов (пока еще нечетко осознавая, как и кого) убивать и быть убитым в борьбе за справедливость («Я зря не дерусь, всегда по справедливости» (Там же: 24). Кража револьвера немецкого лейтенанта – практически партизанская операция, ведь он захватывает оружие у оккупанта! Вспомним: «Немцы увозили в Германию тысячами вагонов все, что награбили на Украине: рожь, пшеницу, скот…» (Островский 1982: 31).
Наверное, Павел Корчагин так и остался бы «хулиганом» и стихийным борцом за справедливость, если бы не партия большевиков. Именно ее организующая роль превратила тысячи корчагиных в бойцов «ленинской гвардии»[4]. В силу возраста будущих комсомольцев большую роль при этом играл фактор актуальности и новизны: «Зашевелились на вокзале новые люди, все больше из окопных солдат, с чудным прозвищем: “большевики”. Откуда такое название, твердое, увесистое, – никому невдомек» (Там же: 15). Окопные солдаты, опять же в силу возраста, не были близки Павке, поэтому восприятие большевистских идей и методов их достижения происходит благодаря примеру старшего товарища – рабочего Жухрая, который учит его боксу, и брата Артема. Артем участвует в убийстве немецкого солдата – конвоира на паровозе, и вынужден скрываться. Павел именно после этого осознает, что «нет такой жертвы, которую он не принес бы без колебаний, если б она была нужна брату» (Там же: 35).
Все эти бурные события, участником которых стал юный Павка Корчагин, сформировали уникальный тип молодого человека, главной чертой которого было стремление к участию в создании нового общества. Это поколение не было похоже на нигилистов середины XIX в., отчаявшихся в поиске истины. Комсомольская молодежь, напротив, была уверена в правильности своего выбора, поскольку он сформировался не как результат философско-литературных дискуссий, а как итог нелегкого жизненного опыта. Эта уверенность, помноженная на жажду действия, порождала огромную энергию, которая порой перехлестывала через край. Революционная романтика гражданской войны, самоотверженность, самоотдача лишь у немногих впоследствии сублимировались в стремление быть полезным в условиях мирного периода. Исследователи отмечают возросшую статистику суицидов среди коммунистов в 1920-е гг. (Тяжельникова 1998). Одной из причин этого была невозможность для комсомольцев гражданской войны «найти себя» в мирной жизни. Автор анализируемого романа демонстрировал высочайшую волю к жизни, борясь с недугом, но остается лишь предполагать, как развивалась бы судьба героя произведения и его автора в иных, менее трагичных условиях.
Комсомол возник в качестве организационно-политической формы реализации энергии молодого поколения начала ХХ в. Эта энергия является феноменальной характеристикой, не имеющей исторических аналогов. Поэтому весьма маловероятна возможность ее буквального повторения. Комсомол как историческое явление ушел в прошлое вместе с теми факторами, которые его породили. Тем не менее изучение истории комсомола не лишено практической значимости именно в качестве основы для формирования пусть не повторяющих доподлинно своих предков, но имеющих достойную преемственность поколений.
Литература
Вениамин (Федченков). 2016. На рубеже двух эпох. М.: Отчий дом.
Воспоминания великого князя Александра Михайловича Романова. 2015. СПб.: Питер.
Зиновьев, А. А. 2006. Фактор понимания. М.: Алгоритм.
Ильинский, И. М., Луков, В. А. 2018. Феномен комсомола и современные тенденции развития молодежного движения в россии. Социологические исследования 10: 44–53.
Карайченцева, С. А. 2004. Книговедение: литературно-художественная и детская книга. Издания по филологии и искусству: учеб. для вузов. М.: МГУП.
Комагина, С. Г. 2006. Трансформация архетипа змееборца в романе Н. Островского «Как закалялась сталь». Вестник Томского государственного педагогического университета. Серия Гуманитарные науки 8: 88–93.
Лейдерман, Н. Л. 1976. «Как закалялась сталь» и некоторые стилевые тенденции в художественной прозе начала 30-х годов. Художественный метод и творческая индивидуальность писателя: сб. научн. трудов / отв. ред. И. Ф. Монакова. Свердловск: Свердл. гос. пед. ин-т, с. 123–139.
Ленин, В. И. 1963. Что делать. В: Ленин, В. И., Полн. собр. соч. Т. 6. 5-е изд. М.: Гос. изд-во полит. лит-ры, с. 3–192.
Матвиенко, О. И. 2003. Роман Н. А. Островского «Как закалялась сталь» и морфологическое сознание 1930-х годов: дис. … канд. филол. наук. Саратов.
Островский, Н. А. 1982. Как закалялась сталь: роман. М.: Просвещение.
Подлубнова, Ю. С. 2002. Агиографический канон в жанровой структуре романа Н. А. Островского «Как закалялась сталь». В: Подчиненов, А. В. (сост.), Дергачевские чтения – 2002. Русская литература: национальное развитие и региональные особенности: материалы Международной научной конференции. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та, с. 313–316.
Рубинштейн, С. Л. 2002. Основы общей психологии. СПб.: Питер.
Садулаев, Г. У. 2012. Бригадный комиссар из Мертвого переулка (Николай Островский – человек который себя придумал). Universum: Вестник Герценовского университета 2: 199–207.
Субетто, А. И. 2018. «Как не ломалась сталь» (Автобиографическая исповедь настоящего коммуниста). Теоретическая экономика 1: 128–137.
Троцкий, Л. Д. 1930. Моя жизнь: Опыт автобиографии: в 2 т. Т. 1. Берлин: Гранит.
Тяжельникова, В. С. 1998. Самоубийства коммунистов в 1920-е годы. Отечественная история 6: 158–173.
Яковлев, А. Н. 2001. Большевизм – социальная болезнь ХХ века. Черная книга коммунизма. Преступления. Террор. Репрессии. М.: Три века истории, с. 5–33.
[1] «После XX съезда в сверхузком кругу своих ближайших друзей и единомышленников мы часто обсуждали проблемы демократизации страны и общества… Группа истинных, а не мнимых реформаторов разработали (разумеется, устно) следующий план: авторитетом Ленина ударить по Сталину, по сталинизму. А затем, в случае успеха, Плехановым и социал-демократией бить по Ленину, либерализмом и “нравственным социализмом” – по революционаризму вообще» (Яковлев 2001: 14).
[2] «Идеал может выступать в качестве совокупности норм поведения; иногда это образ, воплощающий наиболее ценные и в этом смысле привлекательные человеческие черты, – образ, который служит образцом» (Рубинштейн 2002: 700).
[3] «Николай Алексеевич Островский (1904–1936) значился в числе десяти наиболее издаваемых в СССР в 1918–1986 гг. советских писателей: его книги выходили 750 раз на 74 языках общим тиражом почти 52 млн экз.» (Карайченцева 2004: 395).
[4] Ленин в 1902 г. в работе «Что делать?» обосновал невозможность революционных изменений в отсутствие революционной партии («Дайте нам организацию революционеров, и мы перевернем Россию», см.: Ленин 1963: 127).
