О некоторых особенностях взаимоотношений исмаилитской общины Ирана и Хорезма по данным арабо-персидских источников
скачать Автор: Тимохин Д. М. - подписаться на статьи автора
Журнал: Историческая психология и социология истории. Том 13, номер 2/ 2020 - подписаться на статьи журнала
DOI: https://doi.org/10.30884/ipsi/2020.02.07
В статье рассматриваются особенности взаимодействия исмаилитов Аламута и правителей Хорезма из династии Ануштегинидов, которые нашли свое отражение в средневековых арабо-персидских памятниках. Нами будут выделены, как особенности взаимодействия двух этих политических сил, так и обозначены причины и характерные черты их противостояния. Несмотря на то, что история Аламута имеет богатую историографию, непосредственно их взаимоотношениям с Хорезмом уделялось не так много внимания. Данная статья, как нам хотелось бы, должна привлечь исследовательский интерес к этой научной проблематике.
Ключевые слова: исмаилиты, Хорезм, Аламут, Ануштегиниды, арабо-персидские источники.
Тимохин Дмитрий Михайлович, кандидат исторических наук, старший научный сотрудник Института востоковедения РАН more
Истории существования исмаилитской общины в средневековом Иране, ее особенностям и влиянию на развитие региона посвящена в целом обширная историография: исследователи в разное время обращались к этой проблематике, рассматривая различные ее аспекты (см., например: Дафтари 2004; 2006; 2009; Додихудоев 1987; Прозоров 1991: 110–114; Строева 1960; 1978; Ходжсон 2004; Шохуморов 2000: 128–138; Hodgson 1955; Lewis 1940; Ivanow 1942; 1946; 1960; Madelung 1961: 43–135). Одним из наиболее ранних опытов изучения истории этого религиозного течения в Иране следует признать работы С. де Саси, Й. Хаммер-Пургшталя и Ш. Дефремери (см.: de Sacy 1818: 1–84; Defrémery 1867; Hammer-Purgstall 1818; 1833; 1835), где авторы рассматривают, в частности, взаимоотношения исмаилитов с правителями соседних регионов. Безусловно, упомянутых нами ранних исследователей, а также многих последующих авторов главным образом интересовали различные аспекты борьбы исмаилитов Аламута со своими политическими противниками в период XII – начала XIII в., используемые ими методы и последствия этого противостояния, а не какие-либо иные формы взаимодействия. Одним из самых серьезных оппонентов исмаилитов в этот период становится Хорезм, где в период правления династии Ануштегинидов формируется очевидный политический вектор на подчинение собственной власти Хорасана и Мавераннахра, а также и сопредельных регионов. Уже современникам становится очевидно, что хорезмшахи, особенно в годы правления ‘Ала’ ад-Дина Текиша (1172–1200) и ‘Ала’ ад-Дина Мухаммада (1200–1220), планируют включение в состав собственного государства всех земель, некогда принадлежавших Сельджукам, что провоцирует, в свою очередь, череду военных конфликтов, в том числе с исмаилитами (Boyle 1968: 183–184; Буниятов 1986: 58). Безусловно, отношения между последними и хорезмшахами не следует сводить исключительно к военному противостоянию, и нам хотелось бы выделить наиболее значимые аспекты взаимоотношения двух данных политических сил. При этом в данной статье мы не столько хотим их описать, что уже было сделано исследователями, сколько показать их отражение в средневековых арабо-персидских сочинениях, выделить наиболее информативные из них по данной проблематике и указать ключевые сюжеты, присутствующие в этих памятниках.
Наиболее ранние контакты между Хорезмом и исмаилитами обычно относят к правлению ‘Ала’ ад-Дина Текиша в связи с той завоевательной политикой, которую он вел на протяжении всего времени нахождения у власти. Однако в тексте сочинения Джувейни «Та‘рих-е джахан гошай» («История Миропокорителя») (Джувейни 2004; Juveini 1997) мы находим упоминание о том, что первый опыт взаимодействия двух политических сил произошел уже при хорезмшахе ‘Ала’ ад-Дине Атсызе (1128–1156 гг.). Речь идет о попытке последнего ликвидировать сельджукского султана Санджара руками нанятых хорезмшахом исмаилитов. «Султан смягчился и свернул на тропу мира и примирения, а Атзиз вновь, по своему обыкновению, поднял непокорную голову. Тогда султан направил к нему Адиб Сабира, и Адиб некоторое время оставался в Хорезме. Тем временем Атзиз подкупил двух негодяев из Хорезма, из секты еретиков, купив их души и заплатив обещанное, и послал их тайно убить султана. Адиб Сабир узнал об этом и составил описание этих двоих и отправил его в Мерв. Когда письмо достигло Санджара, он приказал разыскать этих людей; их обнаружили на постоялом дворе и отправили в ад. Когда Атзиз узнал об этом, он сбросил Адиба Сабира в реку Окс» (Джувейни 2004: 194–195). Из рассказа Джувейни не совсем понятно, можно ли считать, что между Хорезмом и Аламутом существовали некоторые связи в этот период или же ‘Ала’ ад-Дин Атсыз договорился лишь с конкретными представителями указанной религиозной общины. Впрочем, данный факт мог вообще не иметь прямого отношения к исмаилитам, поскольку практически любое политическое убийство в этот период средневековые историки приписывали им. В данном случае, на фоне молчания более ранних источников, сообщение Джувейни необходимо рассматривать весьма осторожно.
Впрочем, на данную ситуацию можно посмотреть и под иным углом: в первой половине XII в. главными противниками исмаилитов Ирана были прежде всего сельджукские правители и зависимые от них региональные лидеры. В то же время любая политическая сила, выступающая против Сельджуков, могла ожидать поддержки со стороны Аламута, а хорезмшах Атсыз был первым независимым правителем Хорезма, открыто бросившим вызов султану Санджару. Подобное могло привести к тому развитию событий, которое описывал в своем тексте Джувейни, тем более с учетом того, что сам этот персидский историк «с позволения Хулагу исследовал знаменитую библиотеку Аламута, из которой отобрал несколько “великолепных книг”, предав огню те, что описывали их ересь и заблуждения и не были основаны ни на преданиях, ни на разуме» (Там же: XXVIII–XXIX). К сожалению, Джувейни упоминает лишь одно историческое сочинение, которое ему удалось забрать из библиотеки Аламута, однако можно предположить, что там могли быть еще какие-то тексты, на основании которых персидский историк и составил приведенный выше рассказ о хорезмшахе Атсызе (Там же: 523). Кроме того, не следует забывать и о том, что сами по себе жестокие действия Сельджукидов и их наместников в отношении исмаилитов могли стать причиной, по которой Аламут старался любыми способами нанести ответный удар.
В качестве примера террора в отношении исмаилитов можно привести отрывок из сочинения Садр ад-Дина ‘Али ал-Хусайни «Ахбар ад-Даулат ас-Селджукиййа» («Сообщения о Сельджукском государстве»), который также известен под названием «Зубдат ат-таварих фи ахбар ал-умара ва-л-мулук ас-Селджукиййа» («Сливки летописей, сообщающих о сельджукских эмирах и государях») (ал-Хусайни 1980). В нем повествуется о том, что наместник города Рей в ответ на убийство своего предшественника устроил массовое убийство исмаилитов, которых сумел отыскать. «Когда султан Санджар сам завладел Реем, как мы об этом уже упоминали, он назначил Джаухара вали [Рея], а тот, [в свою очередь], назначил туда своего мамлюка ʻАббаса. Когда Джаухар был убит батинитами[1], ʻАббас завладел городом и усилился за счет войск своего господина и его мамлюков. Их было четыре тысячи, но кроме них было еще много войска. Он (ʻАббас) начал истребление батинитов и отомстил им за смерть своего господина. Он построил из голов [убитых батинитов] минарет, с которого му’аззин читал азан. Сколько их было убито, не подсчитает никто, кроме Аллаха всевышнего» (ал-Хусайни 1980: 106).
Примеров подобного рода можно встретить достаточно много – как в арабо-персидских сочинениях XII в., так и в составе более поздних памятников. Впрочем, казни подвергались, как свидетельствует тот же ал-Хусайни, не только сами исмаилиты, но и те, кто так или иначе был с ними связан. Например, известно подробное описание тех мучений, которым подверг сельджукский султан Ирака Рукн ад-Дин Тогрул ибн Мухаммад Тапар собственного везира. «Войска его отступили, а сам Тогрул выехал в Исфахан (л. 58б), и с ним случилось то, что случилось. Он сказал своему везиру: “Я понял, что постигшая меня неудача произошла из-за притеснений, которым я подвергал рабов [Аллаха]”. Везир ответил: “Не беспокойся! Я послал к обитателям Аламута и приказал убить Ак-Сункура и других твоих врагов, и они исполнили это!”. Султан Тогрул тогда сказал ему: “Хвала Аллаху, который раскрыл, как порочна твоя вера, и снимает с меня грех твое-то убийство!”. Затем он приказал отрубить ему [руки и ноги] и распять. Когда его распинали, веревка оборвалась. В числе наблюдавших [за казнью] был мамлюк эмира Ширгира. Он бросился на упавшего везира и ускорил его смерть, [ударив его] ножом в живот. Везир тут же был изрублен в куски. Голову его и куски тела возили по городам, показывая в каждом из них» (Там же: 99, 84).
Таким образом, поиск внешних союзников для исмаилитской общины в XII в. был, по всей видимости, важной задачей с учетом той политики, которую вели против Аламута сельджукские султаны и их союзники. Впрочем, нельзя исключить того факта, что действия Атсыза были лишь разовой акцией, поскольку при нем борьба с султаном Санджаром действительно была крайне ожесточенной. Это же подтверждает тот факт, что подобного рода использование исмаилитских фидаʼи, а также сведения о любых дружественных контактах между Хорезмом и Аламутом последующих хорезмшахов в арабо-персидских источниках отсутствуют. Так, например, средневековые авторы не сообщают ничего о каких бы то ни было контактах между двумя этими политическими силами в годы правления хорезмшаха Абу-л-Фатха Ил-Арслана (1156–1172 гг.). Это может быть объяснимо тем, что последний был в большей степени занят в начале своего правления борьбой с собственным братом за хорезмийский престол (Ибн ал-Асир 2006: 258), а затем, после смерти султана Санджара в 1157 г., он был втянут в борьбу за «сельджукское наследство», то есть пытался овладеть теми землями, которые некогда входили в состав государства этого умершего правителя (Буниятов 1986: 35). Впрочем, Ил-Арслан в конце своего правления был также занят и войной с каракитаями, которая, по всей видимости, отняла все его политические и военные силы, заставляя отвлечься от исмаилитов и их владений в Иране (Histoire… 1889: 304; Ибн ал-Асир 2006: 267–268). Именно во время войны с каракитаями хорезмшах Ил-Арслан заболел и вскоре скончался: «В этом году хитаи переправились через реку Джайхун, желая напасть на Хорезм. Владетель его хорезмшах Иль-Арслан ибн Атсыз услышал об этом, собрал войска и направился в Амую, дабы сразиться с ними и отбросить их. Но он заболел и остановился в нем. Он направил против них часть своего войска во главе с главным эмиром. Тот встретился с ними, и между ними произошло жестокое сражение. Хорезмийцы бежали, и их предводитель был взят в плен. Хитаи вернулись в Мавераннахр, а хорезмшах, будучи больным, – в Хорезм» (Ибн ал-Асир 2006: 270).
Как видно из приведенных выше сведений, хорезмшах Ил-Арслан в ходе своего правления не контактировал с исмаилитской общиной (по крайней мере, об этом молчат известные арабо-персидские источники), однако при его наследнике, ‘Ала’ ад-Дине Текише, эта ситуация меняется коренным образом. Если в начале своего правления этот хорезмшах, так же как и его предшественник, был занят междоусобной борьбой с собственным братом Султан-шахом Махмудом (Ибн ал-Асир 2006: 271, 276–277; al-Qummi 1985/1363: 235; Nishaburi 1953: 90; Ibn Isfandiyar 1941: 158), то после победы над ним начал проводить активную политику по присоединению новых территорий к Хорезмийской державе. Именно агрессивная и успешная политика Текиша в отношении собственных соседей, особенно после захвата Ирака Персидского и гибели сельджукского султана Рукн ад-Дина Тогрула III ибн Арслана в 1194 г., заставила политических лидеров Ирана по-иному взглянуть на Хорезмийскую державу. Современники описывают гибель указанного султана как трагедию: «Когда был убит султан Тогрул ибн Арслан-шах ибн Тогрул ибн Мухаммад Тапар ибн Малик-шах ибн Арп-Арслан ибн Дауд ибн Микаил ибн Селджук – последний сельджукский государь, от раскаленных угольев рода Сельджука осталась одна зола, которую развеял ветер. А Аллах всемогущ во всех делах!» (ал-Хусайни 1980: 164; см. также: Histoire… 1889: 300; ibn Ibrahim 1886: 299–300; Sussheim 1909: 176). На фоне всех этих успехов и расширения собственного государства к концу своего правления Текиш столкнулся и с государством исмаилитов Аламута.
З. М. Буниятов описывает первое столкновение Хорезма и Ала-мута следующим образом. «Последние годы своей жизни Текиш провел в борьбе с исмаилитами. Его войска после четырехмесячной осады захватили вторую после Аламута, столицы исмаилитов, мощную крепость Кахира (Арслан-гушай), правда, на условиях, что к обитателям крепости не будет применено насилие. Затем Текиш начал было осаду Аламута; хотя гарнизон крепости “еретиков” понес большие потери, хорезмшах осаду снял. Назначив наместником в Ираке своего сына Тадж ад-Дина Али-шаха, хорезмшах Текиш 10 джумада II 596 г.х. (29 марта 1200 г.) возвратился в Гургандж» (Буниятов 1986: 60). Данный отрывок из монографии известного исследователя истории Хорезма базируется на сведениях из сочинений Ибн ал-Асира и Джувейни. Справедливости ради отметим, что Ибн ал-Асир относит эти военные действия Текиша к событиям 595 г. х., то есть к 3.11.1198 – 22.10.1199 г. «Затем он занялся борьбой с еретиками. Он завоевал крепость у ворот Казвина, называвшуюся Арслан-Кушад, а затем перешел к осаде Аламута. Там был убит Садр ад-Дин Мухаммад ибн ал-Ваззан, глава шафиитов в Рее, значительно выдвинувшийся при [хорезмшахе]. Его убили еретики» (Ибн ал-Асир 2006: 286). Джувейни же не приводит точной датировки этой осады и последовавших за ним событий, однако его оценки успеха хорезмшаха Текиша более чем скромные. «Он держал осаду четыре месяца, пока ее гарнизон, наконец, не был принужден согласиться на его условия и не начал выходить из крепости небольшими отрядами и уходить в Аламут; и так все они благополучно ушли вместе со всем своим имуществом. Крепость Арслан-Гушай расположена неподалеку от Казвина на рубежах Рудбара в Аламуте, близко к земле и далеко от неба. Ее нельзя назвать неприступной, и в ней совсем немного людей и сокровищ» (Джувейни 2004: 217).
Любопытным кажется и тот факт, что в своем сочинении Джувейни обрушивается с критикой на более раннего историка, ал-Хусайни, за то, что тот приукрасил подвиги хорезмшаха Текиша и значение взятия крепости Арслан-гушай. Однако в «Зубдат ат-таварих…» ал-Хусайни нет упоминаний об этой осаде исмаилитской крепости войсками Текиша, и уже в комментариях к переводу текста Джувейни отмечено, что здесь явно поздний персидский историк перепутал указанного хорезмшаха и сельджукского султана Арслана (Там же: 609). Сам же Джувейни приводит в данном случае лишь одну цитату из указанного памятника, в которой мы находим следующие сведения: «Садр ад-Дин в Зубдат ат-Таварих, желая приукрасить подвиги султана, описывает ее [Арслан-гушай] таким образом: “Это неприступная крепость, построенная из прочного камня на вершине горы, она хватает за волосы небо и касается Ориона; и в ней было множество людей, готовых отдать свою жизнь и защищающихся всевозможным оружием”» (Там же: 217). С точки зрения Джувейни, более ранний историк ал-Хусайни мог столь высоко оценивать значимость данной крепости и восхвалять ее взятие хорезмийскими войсками лишь по той причине, что не смог увидеть походов монгольских войск при Чингисхане и его преемниках (Там же). «…Пусть он сравнит ту одну малую крепость с сотней и более неприступных цитаделей, каждая из которых была в сто раз неприступнее Арслан-Гушай, которые были покорены в наш век по воле Господа-Мстителя и благодаря удаче августейшего монарха Хулагу, и из этого пусть он заключит, каковы были сила и могущество каждого их войска и каждого воина» (Там же: 218).
Возвращаясь к событиям конца правления хорезмшаха Текиша, отметим, что после взятия упомянутой выше крепости исмаилитов противостояние Хорезма с этой политической силой не закончилось. Ибн ал-Асир сообщает о том, что после этого события от рук исмаилитов пал везир хорезмшаха, что вызвало новые военные действия со стороны Текиша. «Когда хорезмшах вернулся в Хорезм, еретики набросились на его везира Низам-ал-Мулка Масʻуда ибн Али и убили его в месяце джумада-л-ахира пятьсот девяносто третьего года. Текиш приказал своему сыну Кутб ад-дину выступить против еретиков» (Ибн ал-Асир 2006: 287, 289). У Джувейни в отношении данного убийства мы находим гораздо более подробный рассказ, в котором можно увидеть причину, подтолкнувшую исмаилитов к подобному шагу. «Тем временем еретики узнали, что враждебность султана была вызвана стараниями Низам аль-Мулька, который был главным везиром, и тогда федави спрятались на тропе, ведущей к дворцу, куда ходил Низам аль-Мульк. Когда он вышел из дворца, один из этих проклятых нанес ему удар в спину, а другой, с противоположной стороны, ударил по голове, так что он сразу испустил дух. А одной из удивительнейших вещей в этом мире было то, что названный везир питал вражду к Великому Казначею, Шихаб ад-Дину Масуду из Хорезма, а также к Хамид ад-Дину Аризу из Зузана. И в те последние дни он обличал этих вельмож перед султаном. Перед самой смертью он велел отрубить голову Аризу голову у дверей того самого дворца и намеревался отправить следом за ним Шихаб ад-Дина Масуда. Но по приговору мстительной Судьбы – нет! по велению Творца – случилось так, что, не успев исполнить свое желание, он пролил свою собственную кровь на кровь Ариза. А что до федави, их разрубили на куски на месте. Апостол Господа был прав, когда сказал (мир ему и всему его роду!): “Ты убил и будешь убит; и твой убийца будет убит”» (Джувейни 2004: 218–219). В своем исследовании З. М. Буниятов приводит данные об этом убийстве, которые сохранились в более поздних текстах Хондемира и ас-Субки, последний, в частности, приводит датировку этого события, отличную от сообщения Ибн ал-Асира (Буниятов 1986: 207).
Справедливости ради следует отметить: арабо-персидские источники не сообщают о том, что подобные действия со стороны исмаилитов имели место в более ранний период. Более того, у ал-Хусайни мы находим множество примеров физической ликвидации того или иного сельджукского военного, политического или административного деятеля (ал-Хусайни 1980: 72, 81, 84, 106), в то время как Хорезм счастливо избегал подобного вплоть до похода хорезмшаха Текиша. По всей видимости, убийство везира Низам ал-Мулка действительно было вызвано тем, что он подталкивал Текиша к войне против исмаилитов или же способствовал этому иным образом. Схожий пример можно найти в сочинении ан-Насави при описании правления хорезмшаха Джалал ад-Дина Манкбурны (1220–1231) уже в эпоху монгольского нашествия: наместник последнего в городе Гяндже отказался вести переговоры с посланником исмаилитов и идти им на уступки, за что поплатился собственной жизнью. «Когда султан вернулся в Гянджу, на Ур-хана набросились трое фидаʼи и убили его близ города. Они вошли в город с ножами в руках и выкрикивали клич ʼАлаʼ ад-Дина, пока не пришли к воротам [дома] Шараф ал-Мулька. Они проникли в здание дивана, но не нашли его там. Он был в это время в резиденции султана. Тогда они ранили его слугу (фарраша) и вышли, провозглашая свой клич и восхваляя свою победу. Простой народ бросал в них камни с крыш, пока они не были забиты до смерти, но они продолжали выкрикивать до последнего дыхания: “Мы жертвы за господина (мавля) нашего ʼАлаʼ ад-Дина!”» (ан-Насави 1973: 179). Таким образом, в случае с хорезмийскими правителями политические убийства со стороны исмаилитов чаще всего были ответом на те или иные действия хорезмшахов и их администрации на местах.
Возвращаясь к правлению хорезмшаха Текиша, отметим, что убийство везира Низам ал-Мулка, в свою очередь, спровоцировало новый поход против исмаилитов. Согласно данным Ибн ал-Асира, основными военными действиями против исмаилитов Аламута руководил старший сын Текиша, ‘Ала’ ад-Дин Мухаммад, который до восшествия на престол именовался как Кутб ад-Дин Мухаммад[2]. «Текеш приказал своему сыну Кутб ад-дину выступить против еретиков. Тот направился к крепости Туршиз, одной из их крепостей, и осадил ее. [Осаждавшие] неожиданно сдались ему, и заключили с ним мир за сто тысяч динаров, и он ушел от них. Он заключил с ними потому, что пришла весть о болезни его отца. Они обращались к нему с предложением о мире, но он не заключил его. Когда же он узнал о болезни отца, он не уезжал, пока не заключил мир за упомянутые деньги и полную их покорность. Только после этого он отбыл» (Ибн ал-Асир 2006: 287). Согласно рассказу Джувейни, во время осады Туршиза сам хорезмшах Текиш, несмотря на болезнь, хотел лично участвовать в захвате исмаилитских крепостей, однако его недуг обострился именно во время этого похода, и он скончался, однако в ранних памятниках о таких обстоятельствах его смерти ничего не говорится.
«Султан Текиш сильно этим опечалился и решил осуществить возмездие и воздаяние. Эту задачу он поручил Мелику Кутб ад-Дину и послал гонца с приказанием набрать войско, а потом отправиться в Кухистан. Повинуясь этому приказанию, Кутб ад-Дин завершил приготовления и начал с Туршиза. С таким огромным войском, что горы не выдерживали его тяжелой поступи, он осадил эту крепость. Четыре месяца продолжалось сражение; ров Туршиза, глубокий, как ущелье, был засыпан, и осаждавшие так преуспели, что взяли крепость через неделю. В это время у султана, который собирал войска по всему Хорезму и готовился к боевым действиям, случился удар (храни нас от этого Всевышний!). Его лекари вылечили болезнь, и, начав поправляться, он отправился [в Туршиз]. Врачи запретили ему путешествовать, но султан, сжигаемый пламенем гнева, не вспомнил суру о том, что следует прислушаться к советам. Он продолжил путь до тех пор, пока не прибыл в место, называемое Шах-и-Араб (“Арабский колодец”), и поскольку ведро его жизни упало на дно колодца, его болезнь вернулась, и он отбыл из этой временной обители в место вечного покоя. Это произошло в 19-й день месяца рамадана 596 года [23 июня 1200]» (Джувейни 2004: 219).
При ‘Ала’ ад-Дине Мухаммаде политику Хорезма в отношении исмаилитов на начальном этапе правления можно охарактеризовать как нейтральную: данный правитель был в большей степени занят борьбой с каракитаями (Бартольд 1963: 420; см. также: Ибн ал-Асир 2006: 333–337; Джувейни 2004: 240–242, 252–253, 339; ан-Насави 1973: 49–52; an-Nasavi 1945: 11–3; un-Nesevi 1934: 12–14; Natanzi 1957: 23) и султанами Гура (Рашид ад-Дин 2002: 155; Та’рих-и Систан 1974: 366; ал-Хамави 1960: 123б–124б), которые неоднократно угрожали в том числе и его столице, Гурганджу. Однако уже З. М. Буниятов отмечает, хотя и не делая на этом акцент, что хорезмшах Мухаммад специально назначал должностных лиц, в чьи обязанности входило наблюдение за границами его государства и территорий, которые контролировались исмаилитской общиной. Известны имена по меньшей мере двух таких чиновников, которые помимо всего прочего носили звание «везиров», а следовательно, обладали обширными полномочиями (Буниятов 1986: 96). Однако после того как основные противники Хорезма были повержены, хорезмшах Мухаммад, как и его предшественники, столкнулся с исмаилитской общиной, но на сей раз поводом к этому станут действия багдадского халифа ан-Насира. С последним у хорезмшаха испортились отношения после того, как армия ‘Ала’ ад-Дина Мухаммада захватила земли Ирака Персидского, на которые претендовал и сам халиф ан-Насир (Буниятов 1986: 81). Впрочем, справедливости ради стоит отметить, что не только расширение Хорезмийской державы беспокоило правителя Багдада, но и те политические амбиции, которые неоднократно и открыто высказывались и хорезмшахом Мухаммадом, и его предшественником Текишем. Здесь стоит отметить, что «в конце своей жизни Текиш требовал от ан-Насира, чтобы тот упоминал имя его сына в хутбе в Багдаде» (Cambridge… 1968: 183). Тот же ан-Насави сообщает о многочисленных посольствах хорезмшаха Мухаммада в Багдад с той же целью, которые также не имели положительного результата. «Когда авторитет султана возрос, и великим стало имя его, <…> он начал энергично требовать господства и власти в Багдаде, таких же, какие были у рода Сельджука. Он не раз отправлял послов с такой миссией, но не получил согласие на то, о чем просил. Между тем он не оставлял намерение получить то, чего хотел, и считал, что наступит время, благоприятное для осуществления желания и достижения долгожданной цели» (ан-Насави 1973: 57).
Перед нами не просто попытки добиться такого же «господства и власти в Багдаде, таких же, какие были у рода Сельджука» (Там же), но желание заставить своего оппонента, в данном случае халифа ан-Насира, отказаться от любых попыток подорвать власть Хорезма и столкнуть его с новыми внешними противниками. Так, например, после того будет разгромлено государства Гуридов, хорезмшах Мухаммад выяснит, что главным подстрекателем их военных действий против Хорезма будет все тот же халиф. «‘Ала’ ад-Дин Мухаммад узнал из захваченной дипломатической корреспонденции, что Халиф в прошлом подстрекал Гуридов против него и теперь использовал исмаилитских ассасинов для устранения своих оппонентов. Вследствие этого его антихалифская позиция усилилась, он был не в состоянии рассчитывать на суннитское течение, и поэтому шах принимает шиитский курс. Он потребовал фетву от религиозных авторитетов своей империи, провозглашающую, что ан-Насир неспособен к управлению и что Аббасиды узурпировали Халифат от дома Али, и он объявил сейида ‘Ала’ аль-Мулька Термези антихалифом» (Boyle 1968: 184; см. также: Бартольд 1963: 439). Что же касается самого союза между ан-Насиром и исмаилитами, то его причины достаточно подробно рассмотрены исследователями, которые датируют начало этого сближения примерно 1210–1211 гг. (Дафтари 2004; 2006; 2009; Додихудоев 1987; Прозоров 1991: 110–114; Строева 1960; 1978; Ходжсон 2004; Шохуморов 2000: 128–138; Hodgson 1955; Lewis 1940; Ivanow 1942; 1946; 1960; Madelung 1961). Нам же хотелось бы отметить, что подобные действия халифа не могли не вызывать серьезных опасений у хорезмшаха, особенно после обнаружения указанной выше корреспонденции (Boyle 1968: 184; un-Nesevi 1934: 16; Qazvini 1903: 509). На фоне этого, а также с учетом притязаний Хорезма на Ирак Персидский и на особое положение среди других мусульманских владык хорезмшах Мухаммад занимает очевидно «прошиитскую позицию» и начинает готовить армию к походу на Багдад, то есть хочет решить проблему силовым путем прежде всего с самим ан-Насиром (Boyle 1968: 184; un-Nesevi 1934: 16).
Последней каплей перед подготовкой к неудачной военной кампании 1217 г. стали некоторые демонстративные действия ан-Насира, которые должны были еще больше сблизить Багдад и Аламут, а в итоге привели в бешенство хорезмшаха. «В году 609[3] Хасан III (глава исмаилитов Аламута. – Прим. авт.) отправил свою мать в паломничество. Халиф принял эту (принцессу – так в издании. – Прим. авт.) с уважением и дал ей подарок первенства в том над другими паломниками» (Qazvini 1903: 509). Другие источники по этому поводу уточняют, что халиф ан-Насир не только с почетом принял караван паломников, отправленный Джалал ад-Дином Хасаном, главой исмаилитов Ирана, но и поставил его людей и его знамя впереди других караванов паломников, то есть исмаилитский караван был поставлен и перед караваном хорезмшаха Мухаммада (Джувейни 2004: 256; см. также: ан-Насави 1973: 56; Qazvini 1903: 509). Ан-Насир, вероятно, пытался создать собственную коалицию и устранить своих наиболее важных оппонентов, прежде всего в близлежащих к его владениям землях. Так, Рашид ад-Дин и другие средневековые авторы сообщают о том, что халифу ан-Насиру в союзе с исмаилитами и правителем Азербайджана, Узбеком, удалось захватить в 1215 г. Хамадан. Правитель этой области Менгли был свергнут и убит, а его владения разделили между собой победители. Рашид ад-Дин также сообщает о том, что халиф уговаривал Узбека вступить в эту войну, а вот Джалал ад-Дину Хасану приказал это сделать (Рашид ад-Дин 2002: 193).
Все эти факты, а также то, что исмаилиты вовсе не прекращают использование своих фидаʼи, а в отношении хорезмийских наместников используют эту практику и до 1217 г., также лишь накаляют ситуацию. Так, ан-Насави сообщает об убийстве одного наместников хорезмшаха ‘Ала’ ад-Дина Мухаммада в Ираке: «…когда он выехал встречать паломников после их возвращения из хаджа к Каабе Аллаха, на него набросились люди с оружием в одежде паломников и убили его» (ан-Насави 1973: 57). Кроме того, Джувейни сообщает о том, что у Джалал ад-Дина Хасана таких фидаʼи нанимает и сам халиф ан-Насир: с их помощью он пытается устранить сразу нескольких своих политических противников, в том числе и правителя Мекки (Джувейни 2004: 276). Все это должно было привести к новым военным действиям со стороны Хорезма против Аламута, как это было в конце правления Текиша, однако неудачный поход против Багдада в 1217 г. и появление новой угрозы в лице монгольских завоевателей заставили хорезмшаха Мухаммада отказаться от решительных действий в этом направлении.
Последний хорезмшах из династии Ануштегинидов Джалал ад-Дин Манкбурны бежал после разгрома от монгольской армии на реке Инд в 1221 г. в пределы Северной Индии. Однако когда он вернется в пределы Ирана и начнет восстанавливать хорезмийскую власть в этих землях, так же как и в пределах Южного Кавказа, он тоже вынужден будет контактировать с государством исмаилитов Аламута. Как и в случае с его предшественниками, его политику нельзя назвать последовательной: ан-Насави сообщает о нескольких посольствах со стороны Джалал ад-Дина, в одном из которых ему довелось участвовать лично (ан-Насави 1973: 259–266). С другой стороны, источники сообщают нам о крупных военных операциях, которые провели хорезмийские войска в пределах исмаилитских областей. «Он отправился со своими воинами в страну исмаилитов, простиравшуюся от Аламута до Гирдкуха в Хорасане. Он учинил везде разгром, перебил жителей их городов, разграбил имущество, угнал в неволю жен, разворовал детей и убил мужчин. Страшную расправу он учинил над ними и отомстил им. Зло от них было великим, и вред возрос. Они свирепствовали со времени нашествия татар в страну ислама, и вплоть до сей поры. То, что их постигло, положило конец их притеснениям, и Аллах воздал им за то, что они делали с мусульманами» (Ибн ал-Асир 2006: 389). В качестве объяснения этого похода Ибн ал-Асир приводит убийство исмаилитами «главного эмира Джалал ад-дина, которому Джалал ад-дин отдал в удел город Газну с его округами» (Ибн ал-Асир 2006: 389). Сложно представить, чтобы к 1226–1227 г., которым датирует это событие арабский историк, хорезмшах владел Газной, которая располагалась слишком далеко от пределов его государства, однако гораздо важнее отметить, что и в этом случае поход против исмаилитов был обусловлен убийством одного из представителей хорезмийской элиты.
В связи с этим неудивительно, что именно исмаилиты подстрекали монголов напасть на владения Джалал ад-Дина, воспользовавшись его слабостью после поражения при Йассе-Чамана в 1230 г. «В [шестьсот] двадцать седьмом году глава еретиков-исмаʻилитов отправил послание татарам, извещая их о слабости [сил] Джалал ад-дина, и о постигшем его поражении, побуждая их преследовать его, [воспользовавшись] его слабостью. Они гарантировали победу над ним, [по причине] его немощи, которую [‘Ала’ ад-дин и ал-Ашраф] навлекли на него» (Там же: 398–399; Буниятов 1986: 182). Ибн ал-Асир сообщает, что «когда к татарам пришло письмо предводителя исмаилитов, призывавшего их к преследованию Джалал ад-Дина, одна их группа поспешила [выехать], и они вступили в его страну и захватили Рей, Хамадан и города, [находящиеся] между ними» (Ибн ал-Асир 2006: 399). Современник и автор жизнеописания Джалал ад-Дина, ан-Насави, также подтверждает подобную информацию: несмотря на переговоры, которые вел хорезмшах с Аламутом, исмаилиты пытались спровоцировать монголов на выступление против него. «Когда же султан прибыл в Мукан, он получил послание от Шараф аль-Мулька, в котором говорилось: “Посол Аламута написал татарам письмо, в котором было несколько разделов. В одном из них он подстрекал татар быстро прибыть [сюда]. Я перехватил это письмо и убил его, а также тех, кто был с ним”» (ан-Насави 1973: 265–266). Сам ан-Насави не до конца доверяет этому сообщению везира Джалал ад-Дина, однако в виду сведений, которые приводит Ибн ал-Асир, сам факт подстрекательства выглядит вполне правдоподобно.
Подводя итоги этой статьи, хотелось бы обратить внимание на несколько важных, с нашей точки зрения, сюжетов. Прежде всего, арабо-персидские источники сообщают нам о взаимодействии между хорезмшахами из династии Ануштегинидов и исмаилитами Аламута лишь применительно к истории правления Атсыза: данный пример является единичным случаем, хотя и вполне вписывающимся в ту политику, которую проводили исмаилиты в отношении Сельджукидов и их администрации. Последние являлись основной угрозой для Аламута, в связи с чем руководители исмаилитской общины осуществляли практику покушений на тех или иных представителей Сельджукской политической и военной элиты, а также поддерживали любые политические силы, выступающие против них. На этом фоне возможное использование Атсызом исмаилитских фидаʼи для решения собственных политических задач не выглядит очень уж фантастичным явлением, однако отсутствие подтверждений этому в ранних арабо-персидских памятниках не позволяет считать это окончательно доказанным историческим фактом.
При более поздних правителях Хорезма, особенно при Текише и Мухаммаде, очевидно начинается период конфронтации, связанный прежде всего с усилением могущества хорезмшахов и их территориальными претензиями, а также явными попытками добиться такого же статуса на мусульманском Востоке, каким обладали сельджукские султаны. Последнее столкнет хорезмийских правителей не только с исмаилитами, но и с багдадским халифом ан-Насиром, который будет использовать различные методы для ослабления Хорезма. Арабо-персидские источники сообщают о союзе между Багдадом и Аламутом, который будет сформирован в начале XIII в. отчасти и для совместного противостояния растущему могуществу и политическим амбициям хорезмшаха Мухаммада. В итоге именно это станет решающей причиной неудачного хорезмийского похода на Багдад в 1217 г., а также поддержка, по данным арабо-персидских источников, хорезмшахом шиитского элемента в составе собственного государства. Провозглашение халифом одного из шиитских имамов, а также публичные заявления о смерти ан-Насира лишь подчеркивают для нас непримиримость борьбы с Багдадом, которую вел хорезмшах Мухаммад, а также использование им всех доступных ему средств, помимо военного давления. Справедливости ради стоит отметить, что и халиф не гнушался использовать любую политическую силу для удара по Хорезму, как это было в случае с Гуридами, а по данным отдельных источников – и с монголами.
Стоит также отметить, что широко используемые Аламутом против своих политических оппонентов фидаʼи в случае с Хорезмом, по данным арабо-персидских источников, фигурируют гораздо реже. Более того, физическое устранение тех или иных представителей хорезмийской военной и административной элиты обычно является следствием тех или иных агрессивных действий правителя Хорезма или же его подчиненных в отношении самих исмаилитов. Таким образом, представители династии Ануштегинидов чаще всего сами провоцировали Аламут на отправку фидаʼи, что, впрочем, не отменяет и того факта, что руководители исмаилитской общины поддерживали врагов Хорезма, что особенно заметно в годы правления хорезмшаха Мухаммада. Однако и последний представитель указанной династии хорезмшахов, Джалал ад-Дин Манкбурны, несмотря на попытки взаимодействия с указанным религиозным и политическим объединением, чаще склонялся к агрессивной политике, свойственной его предшественникам. Неудивительно, что отдельные арабо-персидские авторы указывают на то, что после поражения хорезмшаха у Йассы-Чамана в 1230 г. именно исмаилиты отправляют монголам послание, в котором подталкивают их к нападению на обескровленного противника. Однако, как покажут последующие за этим события, разгром и гибель Джалал ад-Дина Манкбурны лишь приблизили новый этап монгольских завоевательных походов, жертвой которых станут многие региональные политические образования, в том числе и государства исмаилитов Аламута.
Литература
Ал-Хамави, Мухаммад. 1960. Ат-Тарих ал-Мансури (Мансурова хро-ника). М.: Изд-во вост. лит-ры.
Ал-Хусайни, Садр ад-Дин ‘Али. 1980. Ахбар ад-Даулат ас-Селджу-киййа (Зубдат ат-таварих фи ахбар ал-умара ва-л-мулук ас-селджукиййа) (Сообщения о Сельджукском государстве. Сливки летописей, сообщающих о сельджукских эмирах и государях). М.: Наука.
Ан-Насави, Шихаб ад-Дин Мухаммад. 1973. Жизнеописание султана Джалал ад-Дина Манкбурны. Баку: Элм.
Бартольд, В. В. 1963. Туркестан в эпоху монгольского нашествия. В: Бартольд, В. В., Соч.: в 9 т. Т. I. М.: Наука.
Буниятов, З. М. 1986. Государство хорезмшахов-Ануштегинидов 1097–1231 г. М.: Гл. ред. вост. лит-ры изд-ва «Наука».
Дафтари, Ф.
2004. Краткая история исмаилизма: традиции мусульманской общины. М.: АСТ, Ладомир.
2006. Традиции исмаилизма в средние века. М.: Ладомир.
2009. Легенды об ассасинах: Мифы об исмаилитах. М.: Ладомир.
Джувейни, Ала-ад-дин Ата-мелик. 2004. Чингиз-хан. История завоевателя мира. М.: Магистер-Пресс.
Додихудоев, Х. Д. 1987. Философия крестьянского бунта. Душанбе: Ирфон.
Ибн ал-Асир. 2006. Ал-Камил фи-т-тарих (Полный свод по истории). Избранные отрывки. Ташкент: Узбекистан.
Прозоров, С. М. 1991. Ал-Исмаʻилийа. Ислам: энциклопедический словарь. М.: Наука, с. 110–114.
Рашид ад-Дин. Сборник летописей. Т. 1. Кн. 2. М., 2002.
Строева, Л. В.
1960. Последний хорезмшах и исмаилиты Аламута. Исследования по истории культуры народов Востока. Сборник в честь академика И. А. Ор-бели. М.; Л.: Изд-во Акад. наук СССР, с. 451–463.
1978. Государство исмаилитов в Иране в X–XIII вв. М.: Наука.
Та’рих-и Систан. 1974. История Систана. М.: Наука.
Ходжсон, М. Дж. С. 2004. Орден ассасинов: Борьба ранних низаритов исмаилитов с исламским миром. СПб.: Евразия.
Шохуморов, С. 2000. Исмаилизм: традиции и современность. Центральная Азия и Кавказ 2(8): 128–138.
Al-Qummi, Najm al-Din Abu l-Riza’. 1985/1363. Tarih al-Wuzara. Dânish- Pazûh. Tehran: Muassase-i Mutalaat va Tahkikat-ı Farhangi.
An-Nasavi, Nur ad-Din Muhammad Zeydary. 1945. Sirat-e Jelal-e ad-Din ya Tarih-e Jelali. Tehran: Ketabforushy M. A. Elmy.
Boyle, J. A. (ed.). 1968. The Cambridge History of Iran. Vol. 5. The Saljuq and Mongol Periods. Cambridge: University Press.
Defremery, M. C. 1867. Essai sur l’histoire des ismailiens ou batiniens de la Perse, connu sous le nom d’assassins. Premier article. Paris: Imprimerie imperiale.
Hammer-Purgstall, J. von.
1818. Die Geschichte der Assassinen, Stuttgart and Tübingen: J.G. Cotta.
1833. Histoire de l’ordre des Assassins. Paris: Paulin.
1835. The History of the Assassins. London: Smith and Elder.
Histoire des seldjoucides de l'Iraq par al-Bondari d'apres Imad ad-din al-Katib al-Isfahani. 1889. Recueil de textes relatifs a l'histoire des seldjoucides / ed. M. Th. Houtsma. Vol. II. Leiden: E. J. Brill.
Hodgson, M. G. S. 1955. The Order of Assassins. The Struggle of the Early Nizârî Ismâʻîlîs Against the Islamic World. The Hague: Mouton.
Ibn Ibrahim, Mohammad. 1886. Tavvarih-e al-e saljouk. Recueil de textes relatifs a l'histoire des seldjoucides. Vol. I. Leiden: E. J. Brill.
Ibn Isfandiyar. 1941. Tarih-i Tabaristan. Tehran: Chaphaney-e Majlis.
Ivanow, W. A.
1942. Ismaili Tradition Concerning the Rise of the Fatimids. London: Humphrey Milford Oxford University Press.
1946. The Alleged Founder of Ismailism. Bombay: Thacker.
1960. Alamut and Lamasar: Two Mediaeval Ismaili Strongholds in Iran: An archaeological study. Teheran: Ismaili Society.
Juveini. 1997. Genghis Khan: The History of the World Conqueror. Manchester: Manchester University Press.
Lewis, B. 1940. The Origins of Isma‘īlism: a Study of the Historical Background of the Fāṭimid Caliphate. Cambridge: W. Heffer and Sons.
Madelung, W. 1961. Das Imamat in der frühen ismailitischen Lehre. Der Islam. Bd. 37. Strassburg, s. 43–135.
Natanzi, Moin ad-Din. 1957. Montahab at-tavarih-e Moini. Tehran: Chaphaney-e Havar Tehran.
Nishaburi, Zahir ad-Din. 1953. Salguk-name. Tehran: Chaphaney-e Havar Tehran.
Sacy, S. A. I. de. 1818. Mémoire sur la dynastie des Assassins, et sur l’étymologie de leur Nom. Mémoires de l’Institut Royal de France. Vol. 4. Paris, p. 1–84.
Sussheim, K. (ed.). 1909. Das Geschenk aus des Saldschukengeschichte von dem wesir Muhammad b. Muhammad b. Muhammad b. Abdallah b. al-Ni’tam al-Husaini al-Jazdi. Leiden: E. J. Brill.
Qazvini, Hamdallah. 1903. Tarihi Guzide. Vol. I. Paris: J. Maisonneuve.
Un-Nesevi, Ahmed Şehabeddin. 1934. Celaluttin Harezеmşah. Muter-cimi: Necip Asım [Yazıksız]. İstanbul: Devlet Matbaasi.
[1] То есть исмаилитами. – Прим. авт.
[2] Речь идет, несомненно, об ‘Ала’ ад-Дине Мухаммаде. Сам Ибн ал-Асир поясняет два разных имени правителя следующим образом: «После него к власти пришел он, и его стали называть Ала ад-дином, как и его отца, а до этого его почетным прозвищем было Кутб ад-Дин» (Ибн ал-Асир 2006: 287).
[3] 3 июня 1212 – 22 мая 1213 г.
