Проблема личности в творчестве Н. К. Михайловского

Диалектика взаимопроникновения личности и общества была открыта русской культурой во всей полноте в первой половине XIX века и оказалась если не центральной, то значимой в творчестве практически любого мыслителя, философа или общественного деятеля. Размышления о соотношении личности и общества, пусть даже и не вербализованные именно в такой форме, лежали в основе споров западников и славянофилов. Интеллектуальное напряжение вокруг вопросов взаимоотношений личности и общества вызывало споры, дискуссии, приводило к появлению теоретических концепций, выявляющих данную оппозицию.

Глубокий подход к данному кругу проблем предложил известный мыслитель и общественный деятель народнического лагеря Н. К. Михайловский. Его формулировку отношений между личностью и обществом как «борьбу за индивидуальность» можно назвать провидческой, так как в ней отразились наиболее острые социальные и нравственные проблемы, актуальные не только для XX, но и для XXI века.

Важно определить контекст, в котором осуществлялось становление и развитие взглядов Михайловского на данную актуальную проблему. К концу XIX века в европейской философии окончательно сформировалось понимание суверенной ценности личности, значение и смысл индивидуальности. С другой стороны, также не вызывало сомнение, что всякая личность вырастает из социальной среды и является продуктом общества. Но от общества личность приобретает общие и родовые черты, которые соответствуют известному уровню культуры и делают каждую личность из данной социальной среды похожей на другую личность из той же среды. То есть проблемы отдельной личности обретали общую, социальную значимость.

В XVIII и в первой половине XIX века понятие личности определялось только общими или родовыми признаками. Но во второй половине XIX столетия было обращено внимание на то, что понятие личности далеко не исчерпывается общими и родовыми признаками, характеризующими в одинаковой мере все личности, составляющие каждую данную группу. Основным признаком личности было признано то, что делает каждую личность, безусловно, своеобразной, индивидуальной и неповторимой особью. Но эти черты своеобразия и оригинальности никогда не порождаются непосредственно социальной средой, а всегда творятся свободно каждой личностью из себя самой; часто они возникают даже вследствие того, что личность прямо противопоставляет себя социальной группе.

Чрезвычайная сложность и даже противоречивость взаимоотношений, устанавливающихся между личностью и обществом, обнаруживается при постановке не только исходного вопроса, когда приходится выяснять процесс происхождения и образования личности, но и вопроса заключительного, когда предстоит решить, что из двух – личность или общество – должно служить другому и быть для него целью. В XVIII – начале XIX века, согласно общим индивидуалистическим мировоззрениям эпохи, наиболее полно выраженным в философии и культуре романтизма, считалось очевидным, что в совместном существовании людей личность представляет самоцель. Во внимание не принималось, что общество также обладает самобытной природой, и что оно отнюдь не исчерпывается механическим соединением людей.

В противоположность этой позиции в первой половине XIX столетия отчетливо была осознана самостоятельная природа общества, появились концепции, в рамках которых формулировалась идея практической необходимости подчинения личности обществу, а также определялось обоснование нравственности именно такого поведения. Усложняющаяся технологическая оснащенность общественного производства приводила к усложнению общественных отношений, в рамках которых уже не оставалось места для самобытного внутреннего мира личности.

Личность для нормальной социализации с неизбежностью должна была проходить адаптацию к социальной среде, в ходе которой усваиваются господствующие нормы и ценности данного общества, класса, группы, а также осуществляется изменение среды в соответствии с новыми условиями и целями деятельности, например, в связи с индустриализацией, урбанизацией, научно-технической революцией. Это понижало социальный статус личности.

Такой подход к проблеме личности вызывал несогласие многих мыслителей и общественных деятелей. Последовательные и острые возражения звучали из лагеря народников, где эта проблема решалась с отчетливым отстаиванием приоритета личности. «В народничестве на первый план выходила писаревская идея личности. Лавров и Михайловский не раз писали о кантовском приоритете личности над обществом. Критически мыслящая, всесторонне развитая личность – идеал Лаврова и Михайловского»[1].

Но взгляды Писарева, чей авторитет был чрезвычайно высоким в демократической среде, складывались в эмоциональной атмосфере гуманистического пафоса. Под воздействием сильного и честного чувства сострадания к «униженным и оскорбленным» подвергались весьма серьезной трансформации многие научные дефиниции. Идеи Писарева определяющим образом влияли на взгляды людей близкого к нему демократического круга. «Роль Писарева среди тогдашней молодежи была весьма похожа на недавнюю роль гр. Толстого. Он точно так же предписывал правила поведения в видах достижения личной святости, и его точно так же слушались, но, конечно, его понимание святости было очень далеко от понимания гр. Толстого»[2].

Логика развития взглядов Д. И. Писарева была следующей. Поначалу Писарев, обсуждая взаимные отношения личности и среды, именно среду полагал решающей силой в формировании поведения личности. Отдельные личности «не заслуживают порицания» как продукты окружающих условий[3]. Именно это понимание полного подчинения личности среде породили идеи абсолютной ответственности общества перед личностью. Знаменитая формула «среда заела» была социально-политическим вектором целого периода развития демократической культуры.

Затем происходят изменения во взглядах Писарева, он настаивает на огромной ценности личности, что идет вразрез с его прежними идеями о всесильности среды. Он говорит о «святыне человеческой личности»[4]. Такой поворот происходит вследствие глубокого увлечения идеями Конта.

Это видимое противоречие в отношении к проблеме взаимодействия личности и среды. Объяснение феноменов их равноправной цельности и одновременно взаимопроникновения и взаимозависимости будет занимать русскую философскую мысль следующего за «шестидесятниками» поколения.

Михайловский увидел эту диалектику и вскрыл ее в работе «Что такое прогресс?», написанной в 1869 г. Это композиционно сложное произведение, где автор излагает свою оригинальную позицию в острой дискуссии с Г. Спенсером. Михайловский полагает, что Спенсер в анализе «Истории цивилизации» Ф. Гизо «...просмотрел одно не лишенное интереса указание на то, что есть два вида прогресса: прогресс общества и личности»[5]. То есть Михайловский указывает на наличие в развитии данных явлений самостоятельной логики. Вопрос в том, чтобы определить их взаимозависимость.

По Спенсеру, общество – идеальная личность, которая развивается как организм – от однородного к неоднородному и от простого к сложному. По Михайловскому, «общество не организм, а совокупность неделимых организмов»[6]. Спенсеровское понимание личности унижает и уничтожает индивидуальность. «Всякое общество, если оно действительно приближается к состоянию организма, если члены его действительно начинают действовать функционально, как простые органы, без мысли и воли, если общество действительно начинает уподобляться гигантскому туловищу, на котором сидит думающая за всех голова, а с боков торчат работающие за всех руки, всякое общество, дошедшее до такого состояния, находится при смерти»[7]. По логике рассуждений мыслителя, личность подвергается все более агрессивному воздействию со стороны окружающего мира, который в результате экономического развития общества и как следствие усложнения производственных отношений требует специализации трудовых усилий, а значит, разрушения цельного отношения личности к миру, что приводит к упрощению и примитивизации личности. Эта проблема обретает особую остроту сегодня, в ситуации резкого ускорения технологического и информационного развития. Производственные задачи требуют все большей концентрации знаний и навыков, освобождая личность от широкого перспективного видения реальности.

Право личности на самоидентификацию и целостность Михайловский определял как борьбу за индивидуальность. При этом индивидуальность, по Михайловскому, это свойство, которое присуще всему органическому миру. Он трактует индивидуальность как органическую целостность и самодостаточность личности, обладающей способностью к панорамному, объемному видению мира, способностью и даже потребностью к творческому освоению мира. Главное открытие Михайловского состоит в открытии связи между индивидуальностью как целостным состоянием личности и творчеством как откликом личности на целостное восприятие мира.

Михайловский определяет важнейшую для социологии и социальной психологии XX века позицию: личность суверенна и цельна не только в своем внутреннем самосознании, но и в социальном процессе, как в его экономических, так и исторических формах. Индивидуальность есть неделимое – вот формула, на которой возникла не только субъективная социология, но которая оказалась базовой для развития философской культуры XX века (особенно экзистенциализма).

Михайловский дает и базовые характеристики цельности личности: «Способность страдать и наслаждаться, которая неделимо резко отличает от органа, с одной стороны, и от общества – с другой»[8]. Это позволяет ему сделать важнейший вывод онтологического порядка: личность есть стремление от сложного к простому. От обилия взаимосвязей и взаимозависимостей с социумом, координирующих внутреннюю структуру личности и подчиняющих личность своим практическим нуждам, к цельности и панорамности восприятия личностью реальности.

Иными словами, по Михайловскому, цельное и панорамное восприятие личностью реальности дает полноценный творческий отклик на нее, а значит, в основе любого подлинно творческого акта должна находиться цельная личность, неделимая индивидуальность.

Правда, он не может указать в реальности пример реализации такой цельности, а предлагает некую воображаемую конструкцию, субъективный тип общественного развития через обоснование идеала. По мнению П. А. Пинтса, для Михайловского идеал просматривается в «соединении личности крестьянина, как идеального типа разночинной трудовой деятельности, с личностью интеллигента-разночинца, как идеального типа высшего духовного и нравственного развития»[9]. Эта пусть даже воображаемая попытка соединения двух различных по конкретно-историческому положению элементов свидетельствует о поисках Михайловским надежной опоры для своих теоретических положений в самой реальности.

Следует отметить, что значение открытий Михайловского поняли и его современники, правда, из ближайшего круга соратников. Так, в издании, посвященном юбилею мыслителя, отмечалось: «Социологическая доктрина Михайловского, в конечном выводе, объявила индивидуальность и ее развитие (или, заменяя объективные термины субъективными, личность и ее счастье) выражением и высшей ступенью органического прогресса, а следовательно, и высшим критерием для различных процессов развития и совершенствования от процессов вырождения и упадка. Уже сказано, что критерий этот не нов. Он выработан всею историей обществоведения. Ново было его строго научное обоснование (столько же естественнонаучное, сколько общественнонаучное)»[10].

Разумеется, предлагая теорию «борьбы за индивидуальность», то есть органического отстаивания индивидуальностью своей цельности, а значит творческой активности, Михайловский должен был предложить и концепцию гармонического существования личности в экономической среде. Он сделал это, вначале отметив односторонность и идеологическую ориентированность современных ему экономических теорий. По мнению Михайловского, ни одной социально-экономической теории не удалось рассмотреть проблемы общества в совокупности всех действующих элементов, а это приводит к нарушению реальных пропорций, искажению картины.

Экономика, по определению, нацелена на поиск интенсификации, что сопряжено с разделением труда и специализацией, а это, по Михайловскому, непременное уродование человека, искажение его цельности. Именно поэтому для Михайловского наиболее правильным способом организации труда является кооперация, как способ добровольного объединения свободных личностей, для которых важны действенное, практическое, но обязательно творческое, а потому ответственное самовыражение в мире. Для Михайловского важен не столько практический результат труда, сколько самовыражение личности. Он полагает, что «дальнейшее распадение правящего класса имеет тот же двойственный характер. Вызывает разнородность в общественном строе и, напротив, односторонность и однородность в отдельных личностях»[11].

Михайловский выделяет два типа сотрудничества – простое и сложное. Простое – это сотрудничество, в котором все участники видят цель и перспективу собственных усилий, понимают свою роль и долю в совместном труде (что совсем не означает равенства в разделении доходов), следовательно, находятся в состоянии творческой активности по отношению к трудовому процессу. А сложное сотрудничество предполагает разделение трудового процесса на творческий (доступный узкой части руководящей элиты) и инструментальный, в который вовлечены исполнители. При этом выполнение инструментальных задач не требует всей личности человека. От человека требуются определенные, порой даже и сложные навыки, но не цельность восприятия и отношения. Это приводит, по мнению Михайловского, к серьезным последствиям. В простом сотрудничестве общая цель вызывает солидарность, а в сложном цели не известны.

И, разумеется, нарушение цельности личности ведет к развитию социальных деструкций, которые начинаются с психологического дискомфорта. Михайловский сочувственно цитирует отрывок из письма Шиллера: «Взаимное непонимание ведет к безнравственным отношениям»[12].

Таким образом, еще раз подчеркнем, что Михайловский, решая важную проблему взаимоотношений личности и общества, предложил оригинальную и пионерскую для своего времени формулу цельности личности, по его выражению, «неделимости индивидуальности», как состояния, позволяющего человеку вырабатывать цельный панорамный взгляд на мир, который является творческим. Можно сказать, что в этом определении Михайловский намного опередил свое время, сформулировав проблему личности, ставшей актуальной лишь в конце XX века. Соединение цельности личности – творческого отклика на мир, – ответственности стало осознаваться лишь со все более очевидным разрушением, дроблением личности.

Но Михайловский был не только мыслителем и философом, но и публицистом, откликавшимся на острые проблемы своего времени, находившим социально-политическую платформу бытия личности в различных исторических и экономических реалиях.

В эссеистско-мемуарном произведении «Литературные воспоминания и современная смута», написанном в 1900 году, Михайловский несколько корректирует свою точку зрения на взаимоотношения личности и общества. Он отходит от теоретической чистоты утверждения абсолютной ценности «неделимой индивидуальности», лежащей в основе внутренней свободы человека.

Он пишет: «Лишь с большой постепенностью и после долгой борьбы выяснилось (а для многих и посейчас не ясно), что, освободившись от разнообразных уз, наложенных на нее еще в средние века, личность еще не становится действительно свободною; что безусловной свободы, как и вообще чего бы то ни было безусловного, нет для человека; что личность, для достижения возможной степени свободы, должна наложить на себя новые узы взамен тех, которые она только что сбросила, потому что переросла их»[13].

Таким образом, новый акцент в позиции Михайловского состоит в том, что он признал давление социума на личность. Он прошел путь развития писаревской логики в определении диалектики отношений личности и социума, но только в обратном направлении, от утверждений абсолютной ценности личности к «теории среды». Разумеется, на взгляды Михайловского оказывали воздействие философские идеи материализма и социально-политические демократические идеи.

В русле этих идей и развивается мысль Михайловского. Он продолжает попытки определить «социальный первоэлемент», но теперь видит его не в онтологическом личностном аспекте, а в конкретике социально-исторических отношений. Михайловский считает: «Нужно было выбрать центром теоретических исследований и практических забот такой общественный элемент, интересы которого никоим образом не могли бы встать в противоречие с интересами личности. Таким элементом оказался труд, собственная целесообразная полезная деятельность личности, или, говоря конкретно, совокупность трудящихся классов, общества»[14].

Иными словами, Михайловский приходит, по сути, к близкой к марксистской теоретической модели личности как части производственных отношений. Конечно, теоретики марксистского лагеря доказывали неразрывность связи между созданием общественного богатства и развитием богатой человеческой индивидуальности, про которую В. И. Ленин сказал, что это такая личность, которая должна «все уметь делать и всем интересоваться». Кроме того, марксизм подчеркивает, что все личности, так или иначе, в той или иной степени – субъекты деятельности: труда, познания, общения. Однако личность выступает субъектом деятельности не изолированно, сама по себе, а лишь как часть социального коллектива (нации, государства, партии, класса, производственной бригады). Поэтому ее индивидуальное развитие остается делом самой личности.

Таким образом, Михайловский предложил своеобразное понимание личности как «борьбу за индивидуальность», в котором он определил не только объект бытия – «индивидуальность» – как целостную, самоценную и самодостаточную структуру, но и предикат – «борьба» – как органическое и действенное стремление личности отстоять свою внутреннюю целостность (как ценность) от разрушения. Но это положение не стало основой целостной концепции. Михайловский, однако, со временем скорректировал свои взгляды, в которых усилилась исторически-диалектическая сторона. Эта сложность и неоднозначность позиции мыслителя свидетельствует о необходимости сегодняшнего обращения к его наследию.

[1] Юдин, А. И. Социальная философия П. Л. Лаврова и Н. К. Михайловского. Автореф. дис. … д-ра филос. наук. – М., 2000. – С. 7.

[2] Михайловский, Н. К. Литературные воспоминания и современная смута. – СПб., 1900. – С. 301.

[3] См.: Писарев, Д. И. Базаров // Писарев, Д. И. Избранное. – М., 1957.

[4] Савельева, И. Ю. Формирование концепции личности в философском наследии Д. И. Писарева // Вестник МГТУ. – Т. 2. – № 2. – М., 1999.

[5] Михайловский, Н. К. Что такое прогресс? – Пг., 1922. – С. 50.

[6] Там же. – С. 81.

[7] Михайловский, Н. К. Полн. собр. соч. – СПб., 1907. – С. 166.

[8] Михайловский, Н. К. Полн. собр. соч. – СПб., 1907. – С. 130.

[9] Пинтс, П. А. Проблема личности в социологии Н. К. Михайловского. Автореф. дис. …канд. филос. наук. – Л., 1974. – С. 10.

[10] Южаков, С. Н. Социологическая доктрина Н. К. Михайловского // На славном посту (1860–1900). – СПб., 1900. – С. 368.

[11] Южаков, С. Н. Социологическая доктрина Н. К. Михайловского // На славном посту (1860–1900). – СПб., 1900. – С. 53.

[12] Михайловский, Н. К. Литература и жизнь (Письма о разных разностях). – СПб., 1892. – С. 79.

[13] Михайловский, Н. К. Литературные воспоминания и современная смута. – СПб., 1900. – С. 144.

[14] Михайловский, Н. К. Литературные воспоминания и современная смута. – СПб., 1900. – С. 145.