Слабости Америки и президент Трамп

скачать Автор: Гринин Л. Е. - подписаться на статьи автора
Журнал: История и современность. Выпуск №3/2018 - подписаться на статьи журнала

DOI: https://doi.org/10.30884/iis/2018.03.01

Лозунг Д. Трампа «Сделать Америку снова великой» откровенно говорит о потере США прежнего уровня лидерства и о том, что ситуация в мире будет обостряться. В связи с этим важно получить ответ на вопрос, какова материальная база могущества современной Америки, позволяет ли она «сделать Америку снова великой» или нет. Настоящая статья посвящена изучению данной проблемы, в ней анализируются семь (реальных и потенциальных) слабостей США, часть из которых, однако, в настоящее время служит скорее поддержанию их могущества. Но рано или поздно эти слабости станут причиной глубокого кризиса и не позволят Соединенным Штатам сохранить глобальную гегемонию. При этом борьба все большей части мирового сообщества с растущим эгоизмом Соединенных Штатов, не желающих признавать общие интересы, уже длительное время составляющая главную интригу современного глобального противоречия, будет усиливаться.

Ключевые слова: современное глобальное противоречие, Д. Трамп, эгоизм США, слабости США, дефицит торгового баланса, дефицит бюджета, государственный долг, доллар, небелое население США, слабость политической системы США, система здравоохранения США, торговые тарифы.

Введение. Основное противоречие современной эпохи и его обострение

Вполне очевидно, что мир вступил в новый этап своего развития, этап, связанный с разрушением старого мирового порядка и поиском путей к новому порядку. Вне всякого сомнения, судьба мира во многом зависит от того, как будут развиваться США, какую политику они изберут, какие повороты будут на этом пути. В свое время мы писали, что борьба все большей части мирового сообщества с растущим эгоизмом Соединенных Штатов, не желающих признавать общие интересы, будет составлять главную интригу современного глобального противоречия (Гринин 2005: 17; 2015: 13). В настоящий момент, после прихода к власти Дональда Трампа, это стало особенно очевидным, так как фронт противоречий расширился за счет игнорирования американцами интересов своих союзников.

Говоря об интересах США, нужно иметь в виду, что в последние три десятилетия они неоднократно трансформировались в зависимости от того, какая часть американской элиты, групп давления и так называемого глубинного государства оказывалась в тот или иной момент наиболее активной и влиятельной. Можно сказать, что именно расклад политических сил, внутриполитическая борьба и ее цели во многом определяют важные направления внешней политики страны. Более того, внешняя политика чрезмерно подчинена внутренней, а внешнеполитические акции нередко становятся результирующей внутриполитической борьбы. Так, усиление конфронтации США с Россией определяется прежде всего логикой борьбы с Трампом его внутриполитических противников. Между тем с точки зрения долгосрочных интересов Соединенных Штатов столь сильное обострение отношений с Россией им невыгодно, поскольку толкает РФ на блокирование с Китаем, Ираном, Турцией и другими странами (Америке выгоднее разделять своих противников, препятствовать созданию блоков, которые США не могут контролировать). Сложно сказать, насколько Д. Трамп это понимает: в любом случае его попытки наладить отношения с Россией были пресечены, поскольку борьба за власть внутри страны диктует ему стратегию конфронтации. Еще менее разумно обострять отношения сразу со многими странами, как поступает Трамп. Но и у него главное – предвыборные обязательства и надежда, что, исполнив их, он переизберется на второй срок. А как это повлияет на будущее Америки, нынешний президент, видимо, не склонен пока принимать во внимание.

Мы, как и многие другие исследователи, неоднократно указывали, что США все заметнее теряют свои лидерские функции (см., например: Валлерстайн 2001; Капхен 2004; Тодд 2004; Мир… 2009; Закария 2009; Гринин 2009; 2015; 2016а; 2016б) [1]. Мы также отмечали, что в результате этого ослабления в последние годы усиливается «беспорядок» в мире, причем особенно заметный вклад в него вносят действия самих США (Гринин 2015: 14). С приходом Трампа и из-за его стремления изменить устоявшиеся отношения в мире этот «беспорядок» еще больше усугубился, равно как усилилось и указанное основное противоречие.

«Сделать Америку снова великой» – этот лозунг Трампа откровенно говорит о потере прежнего уровня лидерства и о том, что ситуация в мире будет обостряться. В этой связи важно увидеть, какова материальная база могущества современной Америки, позволяет ли она «сделать Америку снова великой» или нет. Настоящая статья посвящена анализу данной проблемы.

Слабости Америки: предварительный обзор

Можно говорить о целом ряде потенциальных слабостей США, часть из которых, однако, в настоящее время скорее по-прежнему подкрепляет их могущество. Но рано или поздно эти слабости станут причиной глубокого кризиса и не позволят Соединенным Штатам сохранить прежде неоспоримое глобальное лидерство.

Условно мы сформулировали эти слабости в семи пунктах, хотя их может быть и больше, и меньше.

1. Огромный хронический дефицит внешней торговли (состояние платежного баланса в целом), который имеет тенденцию к росту.

2. Огромный хронический дефицит бюджета, который к тому же растет. Существенно снизить и тем более ликвидировать его представляется практически нереальной задачей.

3. Огромный государственный долг, размер которого постоянно увеличивается; общая закредитованность бизнеса и населения.

4. Особая роль доллара и огромная зависимость от этого американской экономики и внешней политики. Ослабление роли доллара и доверия к нему могут привести к колоссальному и системному кризису в США.

5. Особенности системы здравоохранения. Непомерно высокие цены на медицинские услуги и лекарства подрывают бюджет, являются источником роста госдолга (особенно в условиях старения населения).

6. Уменьшение доли белого населения. Эта и другие социально-демографические тенденции угрожают ослаблением единства нации и усилением внутренних конфликтов.

7. Слабость политической системы в условиях глобализации и необходимости удерживать лидерство. Американская политическая система в современный период плохо подходит для решения глобальных внешнеполитических задач, связанных с удержанием американской гегемонии.

В следующем разделе мы более подробно проанализируем эти слабости. Вновь подчеркнем, что некоторые моменты в настоящее время являются сильными сторонами США, их внешнеполитическим и геополитическим оружием, но потенциально они несут угрозу всей системе. Такова диалектика: сила переходит в слабость и наоборот, а масштабы проявления этих слабостей с учетом масштабов американской экономики – огромны. Также важно понимать, что эти проблемы появились не вчера: истоки одних прослеживаются начиная с 1960–1970-х гг., других – даже ранее.

Слабости Америки: анализ

1. Постоянный дефицит внешней торговли. Длительное время после Второй мировой войны экспорт США превышал импорт. Но война во Вьетнаме, отказ от привязки доллара к золоту в результате валютного кризиса 1971–1973 гг., взрывной рост цен на нефть и подъем экономик других стран изменили ситуацию. С конца 1970-х гг. импорт начал превышать экспорт, и торговое сальдо стало отрицательным. С этого времени дефицит торгового баланса является хроническим. Он несколько уменьшился в 1990-е гг., но затем снова стал расти. В 1970–1980-е гг. США периодически и не без успеха вынуждали к различным уступкам (открытию рынков, ревальвации валют) Японию, Германию и другие страны, чтобы этот дефицит сократить. Но, несмотря на это, дефицит постоянно рос, особенно увеличившись в связи с заключением экономического соглашения с Мексикой и Канадой (НАФТА) и ростом Китая. Сегодня он достиг огромной цифры, приближающейся к 600 млрд долларов (точнее, 566 млрд долларов)[2]. Правда, Д. Трамп, объясняя причины введения тарифов, для усиления эффекта говорит о 800 млрд долларов (813 млрд, такая цифра есть и в онлайн-счетчике долга).

Что означает такой дефицит? Ежемесячно американцы получают от своих торговых партнеров (прежде всего Китая, Канады, Мексики, Германии) товаров в среднем на 45–50 млрд долларов больше, чем продают. Именно огромный дефицит торгового баланса (с учетом того, что потребительские товары производятся в странах с низкой заработной платой) является одной из причин низкой инфляции в США. В целом такой дефицит выгоден американцам. Они получают от торговли значительно больше, чем отдают. И все же такая ситуация ослабляет и без того во многом деиндустриализованную экономику США, делая ее все более зависимой от указанного дефицита, все менее конкурентной. Также она местами продолжает способствовать выводу производств за рубеж. Это беспокоит многих в Америке и является причиной экстравагантных действий Трампа в области введения тарифов на импорт и давления на торговых партнеров. Но с точки зрения долгосрочных перспектив в случае возникновения недоверия к доллару или государственному долгу США (что более чем реально) обеспечить соответствующий объем импорта в страну будет невозможно. Последствия нетрудно вообразить.

В принципе, сегодня политика Д. Трампа во многом просто повторяет политику Р. Никсона или Р. Рейгана в отношении Японии и Германии, но, если не принимать во внимание саму экстравагантность Трампа, огромное различие состоит в том, что сегодня эта политика уже стала одиозной и архаичной. В самом деле, США десятки лет выступали за свободную торговлю, «продавливая» этот принцип всегда и везде, и вдруг стали резко от него отказываться, демонстрируя свою беспринципность. Главное, что не хочет принимать во внимание Трамп, это то, что сегодня Америка не в состоянии жить по средствам, не в состоянии отказаться от дефицита торгового баланса, от дарового импорта [3]. Действительно, за 33 года (с 1985 г.) накопленный дефицит торгового баланса составил примерно 13 трлн долларов.

Интересно, что при Буше-младшем в 2007 и 2008 гг. дефицит торгового баланса был еще больше (731 млрд долларов в 2007 г.)[4]. Но столь агрессивных попыток ввести импортные пошлины и разорвать договоренности все же не было. Делая скидку на личностные характеристики Трампа, его стремление устраивать из любого решения шоу и стараться работать на публику, тем не менее можно прийти к выводу, что сегодняшние действия США являются показателем нарастающего кризиса.

2. Постоянный и растущий дефицит бюджета. Бюджетный дефицит – еще более серьезная проблема, чем дефицит торгового баланса. Это также не новое явление, он рос в периоды войн, потом сокращался. При Уильяме Джефферсоне Клинтоне даже пару раз наблюдался профицит бюджета. Но в последние 15 лет дефицит бюджета «вырвался на свободу». При этом если в период рецессии 2008–2010 гг. он был морально оправдан, то в удачные годы – уже нет. Размер дефицита колеблется от 500 млрд до 1 трлн долларов в год (а в некоторые годы и больше). При этом в рамках десятилетнего планирования бюджета (принятого не так давно в США) 1 трлн рассматривается уже почти как норма, а фактический размер дефицита все чаще превышает планируемый. В 2017 финансовом году он составил 665 млрд долларов. В 2018 финансовом году вместо ранее планируемых 563 млрд долларов дефицит бюджета составит 804 млрд долларов, а в 2019 финансовом году он достигнет почти 1 трлн (981 млрд) долларов вместо ранее ожидавшихся 689 млрд долларов (а вполне возможно, и больше 1 трлн).

Важно отметить, что основные статьи расходов – социальные, которые рассматриваются как защищенные статьи. Это более 60 % бюджета (последний уже намного превышает 4 трлн долларов). Это в первую очередь пенсии (Social security) и здравоохранение (Medicare), соответственно где-то 33 % и 28 % бюджета (вместе около 2,5 трлн долларов). Расходы на оборону огромны – при Трампе они стали превышать 700 млрд долларов [5]. Но все же важно понимать, что именно социальные, защищенные расходы (Mandatory spending) – на пенсии по старости и по инвалидности, на медицинское обслуживание, которые нельзя сокращать ни при каких условиях, – дают основной дефицит. Именно это делает невозможным радикальное сокращение дефицита.

Другие значительные статьи – это расходы на образование, инфраструктуру, науку, поддержку сельского хозяйства и т. д. Наконец, расходы на выплаты процентов по государственному долгу составляют сейчас 7–9 % от всех расходов бюджета. В перспективе они будут увеличиваться в связи с ростом как самого долга, так и процентных ставок. Последние сейчас низки (хотя уже начали расти), что позволяет обслуживать долг без чрезмерного напряжения, но так будет, разумеется, не всегда. Например, по проекту десятилетнего планирования бюджета в 2026 г. расходы на обслуживание госдолга (планируется выплачивать проценты, а тело долга замещать новым долгом) должны будут составить уже не 7–10 % от всех расходов бюджета, а 15 %. Если же ставки подрастут – и того больше. Такие суммы лягут непосильным бременем на страну (по некоторым данным, процентные выплаты уже в 2022 г. вырастут до 16 % бюджета).

Те тенденции, которые закладывались в перспективное планирование бюджета при Б. Обаме, новый президент и республиканцы пытаются менять. Во-первых, предполагалось постепенное сокращение доли военных расходов в ВВП страны (с 3,3 % ВВП в 2015 г. до 2,3 % в 2026 г.). Однако первое, что сделал Д. Трамп, – резко нарастил эти расходы. И в 2017 г. они поднялись до 3,8 % от ВВП [6]. Зато некоторые социальные расходы Трамп пытается урезать [7], особенно он ополчился на программу медицинской помощи, введенную при Обаме – Obamacare (о ней – ниже). Однако даже усиленный натиск не смог закрыть данную программу. И это показывает, что радикально сократить социальные статьи в настоящих условиях невозможно. Напротив, так или иначе (в связи со старением населения) они будут расти.

Трамп также добивается увеличения расходов на инфраструктурные проекты и провел налоговую реформу. Это может положительно сказаться на экономике, хотя и не даст сколько-нибудь мощного подъема. Но сокращение налогов – это и сокращение доходов. Последние и так существенно отстают от расходов (от 15 до 25 % и более, или 3–6 % ВВП).

Интересно отметить, что нынешний президент США не борется и не собирается бороться с дефицитом [8], и тем более, в отличие от введения импортных тарифов или строительства стены на границе с Мексикой, не делает из него политическое шоу. Это еще раз показывает зависимость внешней политики от внутреннего расклада. Ведь сокращение дефицита бюджета – борьба с собственными избирателями, а кому из политиков хочется это делать? Кроме того, изменения в бюджете требуют одобрения Конгресса, чего зачастую бывает невозможно достичь.

Таким образом, постоянный дефицит бюджета стал неотъемлемой чертой жизни современных США. Он позволяет стране жить не по средствам, служит важнейшим социальным амортизатором, давая возможность осуществлять крупнейшие социальные программы (пенсионные, медицинские и др.), а также поддерживать важные институты страны. В случае приведения бюджетных расходов в соответствие с доходами социальные отношения в стране резко обострились бы, уровень жизни – упал, а важнейшие отрасли экономики (такие как медицина, фармацевтика, сельское хозяйство) оказались бы в кризисе. Сокращение дефицита и тем более отказ от него могли бы случиться при резком увеличении темпов экономического роста (например, 5 % в год), но для этого в США нет сегодня ни демографических, ни технологических, ни иных ресурсов и потенций. Однако и бесконечно сохранять дефицит бюджета вряд ли удастся. Можно предполагать, что дефицит бюджета, причем увеличивающийся, станет одной из важнейших причин будущего глубокого кризиса.

3. Огромный государственный долг и общая закредитованность бизнеса и населения. Постоянный дефицит бюджета является причиной роста государственного долга. На федеральном уровне долг составляет уже около 21 трлн долларов. Какую-то часть элиты это пугает, но многих еще нет. Президент Трамп, в частности, не слишком беспокоится об этом. Мало того, принятое решение по снижению налогов только увеличит размер государственного долга. До кризиса 2008 г. отношение долга к ВВП составляло примерно 60 %. В настоящее время – более 105 %. На каком уровне проблема долга станет неподъемной, сказать трудно, но рано или поздно она непременно таковой станет.

Очевидно, что в связи с постоянным дефицитом бюджета долг будет увеличиваться. Потенциально высокая стоимость его обслуживания будет также расти и превратится в существенно более тяжелое бремя. В настоящее время она составляет заметно более 400 млрд долларов в год. Однако ФРС повышает ставки, а значит, и стоимость обслуживания долга может расти. Каждые 0,25 %, которые ФРС добавляет к ставке, по оценкам, означают, что стоимость обслуживания долга вырастет на 50 млрд долларов в год (то есть на 1,2 % от всего бюджета).

Внешние кредиторы (Китай, Япония и многие другие) держат порядка 30 % американского долга (гособлигаций, трежерис). Это, с одной стороны, вливает в сумму долга как бы реальную стоимость. Но с другой – в случае каких-то колебаний и сомнений в прочности американской денежной системы внешние кредиторы могут попытаться избавиться от этих долгов, что потенциально способно обвалить трежерис и всю финансовую систему. Чем выше долг, тем больше инвесторы и кредиторы рискуют, поэтому любые сомнения в надежности гособлигаций способны вызвать резкий рост их доходности, что осложняет исполнение бюджета и приведет к наращиванию долга.

Именно для того, чтобы не было сомнений в надежности американских гособлигаций, ФРС старается уменьшить размер долга на своих балансах, так как она скупила гособлигаций на 4,5 трлн долларов.

Многие американские финансовые и социальные институты (в том числе пенсионные и социальные фонды) в той или иной степени вложились в государственный долг. И потенциально здесь могут возникнуть большие проблемы. Во-первых, низкие доходности по гособлигациям усложняют возможности повышения пенсий с учетом инфляции. Уже сейчас немало случаев, когда пенсионные фонды не могут этого делать, в будущем число таких случаев возрастет. Но если доходность облигаций будет высокой, то окончательно «затрещит» бюджет. Во-вторых, в случае дефолта по госдолгу пенсионная система может обвалиться, что приведет к социальной катастрофе.

Старение населения является проблемой не только Соединенных Штатов, но и многих других стран. И во всех из них обостряется проблема обеспечения пенсионного и медицинского финансирования. Но в США есть существенные особенности (об этом см. ниже). Так или иначе старение и болезни старости не позволят значительно уменьшить эти тяготы американского бюджета. Поскольку пенсионеры и пожилые становятся все более значимой частью электората, ни один политик, ни одна партия не смогут не учитывать их требования. В итоге проблемы дефицита бюджета и государственного долга могут обостряться, а государство вынуждено будет как-то решать и проблемы индексации пенсий [9].

Долговая нагрузка в США очень существенна не только на федеральном, но и на местном уровне, также высока закредитованность корпораций и жителей. В США создан онлайн-счетчик долга и других экономических параметров. В апреле 2018 г. он показывал общий долг США (включая корпорации и граждан) почти в 70 трлн долларов (в среднем по 213 тыс. долларов на человека или 836 тыс. на одну семью). При этом только процентов по общему долгу набегает 2 трлн 623 млрд долларов, и это составляет 13,4 % от ВВП (19,9 трлн). В целом одна седьмая часть американского ВВП – это доходы от обслуживания долгов, сектор в значительной мере паразитический. А чем сильнее паразитически-кредитный сектор, тем больше капиталов отвлекается от реального сектора, и экономика в целом начинает ослабевать.

Имеется и большой долг штатов и территорий [10]. Его возможности роста ограничены (так как ограничены и возможности эмиссии в рамках штатов), отсюда периодически возникают кризисы и деградация ряда муниципальных образований, вынужденных поднимать местные налоги. По некоторым данным, имеется свыше 400 городов, состояние финансов которых делает их кандидатами на банкротство (Роджерс 2017). В 2017 г., в частности, обострился бюджетный кризис в штате Иллинойс, где находится город Чикаго.

Таким образом, проблема роста задолженности как на федеральном, так и на местном уровне, как у фирм, так и у населения, становится все серьезнее. Каких-то радикальных способов ее решения не видно. Попытки кардинального ее разрешения приведут к краху социальной и политической системы, а отказ от ее решения – к неизбежным финансовым долговым кризисам и, возможно, дефолтам.

4. Особая роль доллара в поддержании могущества финансово-экономической мощи США. Роль доллара в обеспечении благополучия США и их могущества, действительно, трудно переоценить. Доллар рассматривается как ведущая валюта мира, главное средство расчетов и в большинстве случаев – платежа. Именно доллар позволяет США чувствовать себя вольготно в торговых отношениях с партнерами, оказывать помощь в собственной валюте, не держать валютных резервов (которые отвлекают огромные капиталы у многих ЦБ). Но, помимо этого, США, их финансовые агенты и импортеры получают большую выгоду от того, что большая часть платежей проходит именно в долларах. Кроме того, они в гигантских объемах аккумулируют чужие капиталы, тем самым имея возможность контролировать многие страны, корпорации и отдельных индивидов. Соединенные Штаты также получают огромные выгоды от того, что доллар является средством накопления во многих странах, значительная часть (до 100 млрд долларов в год) накапливается в наличном виде, то есть, по сути, тезаврируется. Также стоит упомянуть, что ряд стран привязывают свои валюты к стоимости доллара. Словом, без особого положения доллара американская финансовая система, рынок акций и прочее чувствовали бы себя существенно хуже, а их объемы были бы меньше. Сейчас же США живут как рантье во многом за счет особого положения доллара в мировой валютной системе. Большие доходы от зарубежных активов мало способствуют экономической активности внутри страны и росту ВВП.

Важный момент – отношение доллара по стоимости к другим валютам. С точки зрения экспортеров (а также и удобства выплаты госдолга) выгоднее иметь более дешевый доллар. Но для привлечения капиталов (в том числе иностранных) в госдолг и на биржи желателен, наоборот, дорогой доллар. Таким образом, существует противоречие между производительным (который сегодня в меньшем почете, чем раньше) и финансовым капиталом. Поскольку доллар принимается без ограничений, его стоимость регулируется не размером дефицита платежного баланса (как в странах с другими валютами), а спросом на него как на средство платежа, резервов и накоплений [11]. При этом США искусственно и силой поддерживают такой спрос на доллар (наиболее известный пример – обязательство продавать нефть Ближнего Востока и из других регионов только за доллары). Но и валютные резервы многих стран в основной своей массе хранятся в долларах, при этом физически также во многих банках США. Существуют и манипуляции с ценами на золото, чтобы контролировать стоимость доллара.

В связи со сказанным можно подчеркнуть следующее важное изменение. Идет своего рода «перетягивание каната» между долларом как национальной валютой, которая должна подчиняться внутреннему законодательству, и долларом как мировой валютой. Для того чтобы доллар оставался незыблемой мировой валютой, нужно, чтобы он все сильнее распространялся по миру, заменяя внутренние валюты стран. Но в связи с проблемами указанных дефицитов государственных финансов Соединенные Штаты теперь взяли курс на репатриацию капиталов. С этим связаны описанные попытки вернуть прибыль американских ТНК в свою страну, а также «прижать» зарубежные офшоры (при оставлении таковых внутри страны) и оказывать давление на банки других стран в отношении вкладов американских граждан. Этим объясняются и попытки повысить учетные ставки и индекс доллара, что будет привлекать в США капиталы из-за рубежа. И такая политика притягивания доллара в США в итоге будет ослаблять его как мировую валюту.

Но, так или иначе, доллар давал, дает и в течение какого-то времени будет давать огромные преимущества Соединенным Штатам, а также вместе с другими преимуществами позволяет им ограничивать финансовые возможности многих развивающихся стран и стран полупериферии в отношении эмиссии валют последних, заставляя их накапливать доллары для такой эмиссии.

Однако финансовые диспропорции, рост дефицитов и долга, а также злоупотребление властью рано или поздно должны завершиться серьезным кризисом доверия к доллару и способности США обеспечить его ценность.

5. Особенности системы здравоохранения. По доле здравоохранения в ВВП США занимают первое место в мире. Эта доля составляет более 17 %, то есть каждый шестой доллар создается в системе здравоохранения. Население этой страны тратит больше всех денег на медицину, правда, это не означает, что там лучшая в мире система здравоохранения. Ситуация противоречивая. С одной стороны, столь огромные суммы, которые обращаются в этой отрасли, дают стимулы для развития медицины и фармакологии, внедрения новых технологий. С другой стороны, стоимость медицинских услуг просто запредельная. Эти услуги большинство населения может оплачивать только с помощью страховых компаний.

В медицинском страховании огромная роль принадлежит государству [12]. Как уже сказано, доля расходов на медицину в федеральном бюджете намного превышает расходы на оборону. Значительна эта доля и в бюджетах штатов и округов. Остальная часть населения приобретает страховки с помощью работодателей, что является одной из форм привязки работников, особенно уже зрелого возраста (Макаров 2017). Но при этом довольно значительная часть населения (включая молодежь) не желает оплачивать страховку, тем самым подвергая себя большому риску, поскольку в случае возникновения серьезных проблем эти люди не получают необходимую медицинскую помощь либо получают ее в недостаточных размерах. До начала в 2010 г. реформы Б. Обамы, который ввел обязательное медицинское страхование, таковых было более 40 млн. Обама стремился вовлечь многих из этих людей в систему страхования с помощью новой программы (Obamacare) [13]. Число людей без страховки резко уменьшилось. Однако, несмотря на заверения Б. Обамы в том, что реформа приведет к прекращению роста стоимости страховых взносов, наблюдалась диаметрально противоположная ситуация. Страховка оказалась более выгодной пожилым людям, чем молодежи, которая болеет меньше; она также тяжким бременем легла на плечи корпораций. С приходом Д. Трампа начались атаки на эту дорогостоящую для государства систему (так как государству приходится доплачивать за страховки). Но попытки создать менее дорогостоящую систему пока не увенчались успехом.

Несмотря на все перипетии, вполне очевидно, что американское государство не в состоянии урегулировать проблему обеспечения стареющего населения медицинскими услугами. Напротив, она будет только обостряться. В самом деле, какие варианты здесь имеются? Если предположить, что государство заморозит расходы на здравоохранение, это неизбежно приведет к росту смертности населения. В США и так уже два или три года отсутствует увеличение ожидаемой продолжительности жизни, она даже несколько снизилась. Наблюдается рост смертности среди отдельных групп населения. Вряд ли такая тенденция может продолжаться без нарастания социально-политических проблем, учитывая, что пожилые избиратели составляют большую и, главное, растущую долю электората. Но и существенно увеличивать расходы государства на медицинское обслуживание населения становится все сложнее.

Таким образом, США попали в этом плане в очень серьезную ловушку. Их политическая система будет все заметнее зависеть от пожилого электората и его требований в отношении расходов на здравоохранение, а это наряду с другими социальными расходами будет усугублять проблемы бюджета, государственного долга и налогов.

Остается еще возможность начать регулировать цены на медицинские услуги, чтобы снизить финансовую нагрузку. Но это будет очень сложно осуществить, так как потребуется изменить всю систему организации здравоохранения, которая жестко нацелена на получение прибыли. По-видимому, в условиях роста численности пенсионеров и пожилых людей проблемы будут накапливаться, не получая радикального решения.

6. Уменьшение доли белого населения и другие негативные социально-демографические тенденции. Речь пойдет о постепенно усиливающемся расколе населения США на стареющее белое население, пока составляющее большинство, и молодое, но иного расово-этнического состава; а также об усиливающемся разделении штатов на политико-демографические группы. Все это влияет и в дальнейшем будет еще больше влиять на политическую ситуацию.

США справедливо называют «плавильным котлом», в котором разные нации и национальности, этнические и культурные группы сплавлялись в единую нацию. Однако в последние пятьдесят лет ситуация в этом плане стала меняться. За эти полвека число иммигрантов по сравнению с предыдущим пятидесятилетием, пожалуй, даже возросло (что связано и с падением рождаемости в США, особенно среди белого населения). Во-первых, основное их число стало прибывать из латиноамериканских и азиатских стран, а не из стран с белым населением, как ранее. Во-вторых, в связи с ростом социальных гарантий, льготами в отношении членов семей иммигрантов вместе с молодыми и работоспособными мигрантами приехало много иждивенцев старшего поколения. В-третьих, огромное количество мексиканских мигрантов предпочитало селиться в южных штатах, где и ранее было немало испаноговорящих людей. В-четвертых, нехватка рабочей силы привела в страну и в эти же штаты многие миллионы нелегальных (прежде всего мексиканских) мигрантов. Сегодня они составляют огромную политическую проблему, раскалывающую партии, усиливающую противостояние между центральной властью и штатами и т. п. [14]

В результате огромные общины кубинцев, вьетнамцев, пуэрториканцев и представителей других этносов расселились в США, анклавность расселения различных групп мигрантов значимо усилилась. В свою очередь, белое население (в целом более образованное, культурное и богатое) также стремится к сегрегации, предпочитая создавать районы, населенные только белыми. В итоге межрасовое смешение идет слабее процесса расово-этнической сегрегации. И в целом население становится в этническом плане более пестрым, что может увеличить нагрузку на целый ряд правительственных программ – от медицинского страхования пенсионеров до образования.

Но и помимо этого возникают очень серьезные проблемы. Белое население в США (также весьма неоднородное по своему этническому составу) по-прежнему составляет большинство. Однако доли латиноамериканцев (выходцы из Мексики, других стран Латинской Америки и Пуэрто-Рико) и азиатов растут. Но главное, что в связи со старением белого населения и падением рождаемости в этом сегменте в настоящее время среди родившихся детей представителей белой расы уже меньше половины. Эта тенденция продолжается уже около десяти лет, поэтому и в младших классах школ небелые дети также составляют большинство. Разумеется, не слишком значимое, но, так или иначе, тенденция нарастает, и через десять лет небелая часть будет составлять большинство и среди молодежи. А уже их дети, скорее всего, станут явным большинством [15]. Доля небелых (с учетом миллиона иностранных, в основном небелой расы) студентов в вузах США также быстро растет, особенно благодаря специальным программам (правда, качество подготовки американских студентов из-за этого падает).

«Голос Америки» опубликовал очень показательные цифры. Так, за год (период с 2015 по 2016 г.) белое население увеличилось всего на 5 тыс. человек (то есть практически не возросло) [16], так и не достигнув 200 млн человек (198 млн), зато испаноязычное население увеличилось на 2 % (то есть на 1 млн 127 тыс. человек) – до 57,5 млн. А азиатская диаспора выросла на 3 % (более чем на 600 тыс. человек), достигая в настоящий момент примерно 22 млн человек. Все это усугубляется целым букетом других проблем. Неравномерность расселения способствовала тому, что появились штаты, где небелое население составляет очень значительную часть или даже большинство. При этом среди небелого населения явно лидирует латиноамериканское (в том числе в таких крупнейших штатах, как Калифорния и Техас). В итоге наблюдаются падение уровня усвоения английского языка и культуры и фактическое двуязычие. Растет число семей, в которых не говорят по-английски, что, естественно, затрудняет усвоение этого языка детьми [17]. Размывание прежних норм американской культуры, которая была основой процветания США, сегодня становится обыденным явлением.

Одновременно растет неблагополучие черного/цветного населения. Его численность увеличивается быстрее, чем у белого населения: за указанный период – на 1,2 % (примерно на 464 тыс. человек), и в настоящий момент достигает почти 50 млн человек. Однако численность чернокожего населения растет существенно медленнее, чем испаноязычного и азиатского. При этом оно наиболее зависимо от помощи государства и представляет собой наиболее «бунташный» элемент американской нации, учитывая то, что процент правонарушителей здесь наибольший. Кроме того, положение чернокожей/цветной семьи неблагополучно: две трети детей рождаются вне брака (в том числе потому, что выгоднее быть матерью-одиночкой и получать от государства пособие на детей). Поэтому подобные проблемы будут воспроизводиться и в новых поколениях. В плане образования и культуры данная часть населения также сильно отстает. Наиболее высок образовательный уровень у азиатского населения (в ряде отношений он выше, чем у белого). С одной стороны, оно достаточно конформистское, но с другой – его исходная культура во многом принципиально отличается от протестантской. Поэтому рост численности азиатских общин также ведет к размыванию культуры, поскольку возникают анклавы такого населения.

Итак, весь прирост населения в США практически обеспечивают расовые группы и меньшинства (за счет как естественного прироста, так и иммиграции) [18], а численность белого населения не увеличивается. Не за горами ситуация, когда страна может разделиться по расово-возрастному признаку: белое население будет преимущественно зрелого и пожилого возраста, а испаноязычное, азиатское и прочее – гораздо более молодым. Несложно представить характер будущих социальных конфликтов на этой почве: неясно, насколько данная более молодая группа будет способна обеспечивать пенсии и медицинские услуги для белого пожилого населения и насколько она готова будет это сделать.

Следует также учитывать, что граничащие с Мексикой южные штаты изначально населяли мексиканцы, которые в настоящий момент нередко рассматривают себя как коренных жителей, считая иногда эти штаты чем-то вроде Новой Мексики. Отсюда налицо рост самосознания латиноамериканского и испаноязычного населения, которого насчитывается порядка 60 млн человек (из общего населения США почти в 330 млн человек). Как следствие, возрастает ориентация политиков на эту группу, которая пока еще чувствует себя недостаточно уверенно, но постепенно ее уверенность в собственных силах и возможностях крепнет.

Таким образом, американская нация становится менее консолидированной, более рыхлой, пропорции расово-этнического и языкового состава меняются с каждым годом не в пользу белого населения, впереди вырисовывается поляризация расовых противоречий, которая зримо выражается в изменениях возрастной структуры населения. Все это ведет к тому, что его воспроизводство в плане уровня образования, культуры, владения английским языком, деловой этики и хватки, стремления к экономической независимости, законопослушанию, гражданской активности происходит в худших условиях. И хотя многие люди из расовых меньшинств стремятся к образованию и карьере, в целом (за исключением, по некоторым позициям, азиатской диаспоры) расовые меньшинства не способны заменить в полной мере выбывающие (в связи со старостью) когорты специалистов и бизнесменов. А именно люди определенного склада и мировоззрения и составляли в течение прошедших столетий главный социальный капитал Америки.

Стоит также иметь в виду особенности американской образовательной системы. Она не подчиняется одному центру, в США нет министерства образования. Образованием управляют на местном уровне. Это имеет и плюсы, и минусы. Поскольку школы содержатся на местные налоги, то чем беднее и ниже по культуре районы (а в целом белые сеттльменты имеют более высокий уровень доходов, чем небелые), тем ниже уровень образования. Этот порочный круг разорвать очень непросто. В итоге он усилит естественную сегрегацию населения по расовому признаку, противоречия между штатами (и внутри штатов), где преобладает, соответственно, белое или небелое население, также и в связи с тем, что численность населения одних штатов будет расти, а других – уменьшаться.

7. Слабость политической системы в условиях глобализации. Политическая система США создавалась для управления не слишком централизованной федерацией достаточно автономных штатов. При этом не предполагалось, что страна будет вести экспансионистскую внешнюю политику. Изоляционизм действительно был ведущей линией внешней политики Америки на протяжении длительного времени. И по сей день большинство населения традиционно мало интересуется внешними событиями, а средства коммуникации посвящают им относительно немного места.

До Гражданской войны страна не обладала сколько-нибудь серьезной армией. Рост экономического могущества США, вовлечение их в мировые войны, необходимость управлять побежденными и оккупированными странами и противостоять СССР, а также развитие налоговой системы и рост социальных программ – все это и многое другое вызвало к жизни формирование невиданного по мощи ВПК и резко усилило роль и могущество государственной машины и спецслужб. США фактически стали гигантской мировой империей, имеющей сотни военных баз по всему миру, в той или иной степени контролирующей десятки стран и ведущие мировые организации, держащей «на крючке» многие тысячи политиков и активистов, журналистов, бизнесменов и т. д.

Однако их политическая система не перестроилась в достаточной степени (да и не могла перестроиться) под эти задачи. Не случайно Дж. Фридман в своей книге «Следующие 10 лет», посвященной прогнозу на 2011–2021 гг., назвал США «нечаянно возникшей империей» (Фридман 2010: гл. 1) и предсказал, что в это десятилетие США столкнутся с последствиями своего превращения в империю. Хотя многие предсказания этого политического аналитика не сбываются, однако проблемы он ставит глубокие и неординарные. Суть их в том, что США по факту являются империей, и управление этой империей – важнейшая задача, стоящая перед этой страной. Но их политическое устройство архаично и не предназначено для того, чтобы рационально управлять миром. В итоге «стремление США к мировому господству подрывает республику» (Фридман 2011: 10). Фридман ставит важные вопросы: можно ли управление империей совместить с требованиями республики? сможет ли сохраниться республика в условиях имперской ситуации? сможет ли республика пережить ошибки управления империей? (Там же: 10–11).

В свою очередь мы можем сделать вывод, что Республика и Демократия, лежащие в основе политической системы США, противоречат их имперской позиции. И это противоречие не поверхностно, а системно. Республика и демократические ценности будут все сильнее приходить в конфронтацию с Империей, а поскольку ни от Республики, ни от Империи США отказаться не смогут, все это будет очень сильно и неожиданно влиять на политические процессы в США и болезненно отражаться на мировом развитии.

С одной стороны, во внутренней политике президент «упирается» в созданную 250 лет назад систему сдержек и противовесов и конституцию, которую практически невозможно изменить, а также в особенности партийной системы. Но зато внешняя политика большей частью является прерогативой института Президента. И, кроме этого института, почти нет законодательно оформленных правил, которые регулировали бы внешнюю политику. А ведь США претендуют на почти абсолютную власть в мире. В итоге управление Империей определяется пониманием президента, влиянием ВПК и лоббистов, а также различных секретных служб вроде ЦРУ и АНБ и, как уже сказано, в огромной степени зависит от внутреннего расклада политических сил на данный момент. Вот и получается, что с каждым новым президентом внешняя политика может меняться и, как показал пример Д. Трампа, меняться круто и даже непредсказуемо, а договоренности с другими странами – отбрасываться за ненадобностью. Дж. Фридман, который призывал усилить внешнее могущество США, тем не менее признавал, что в нынешней ситуации президент должен управлять американской империей так, чтобы скрывать от населения реальные направления американской гегемонии. Именно так поступает президент Трамп, оправдывая все свои внешнеполитические действия попытками решить внутренние проблемы и задачи. А в итоге хаос и напряженность в мировой системе нарастают.

Таким образом, налицо диспропорции между имперскими амбициями и обязательствами, с одной стороны, и уязвимостями, которым оказывается подвержена способность американской власти выполнять эти обязательства вследствие особенностей политической системы США и американской демократии – с другой.

Иными словами, гигантская власть США над миром и объективно вытекающая отсюда ответственность за мировой порядок вступает в жесткое противоречие с архаичной политической системой и фактической безответственностью политического американского истеблишмента, не просчитывающего последствия внешнеполитического курса, который проводится с опорой прежде всего на действия разведок и силу («политика большой дубинки»), но не годится для рационального управления Империей.

Фридман полагал, что новые президенты усилят внешнеполитический аспект, но вышло как раз наоборот – приход к власти Д. Трампа привел к его ослаблению [19]. С одной стороны, новый президент стал рассматривать союзников, партнеров, контрагентов США как вассалов, которые должны только платить, ничего не требовать и знать свое место [20]. С другой – он резко принизил влияние даже тех мировых организаций, которые в известной мере институционально осуществляли контроль над многими странами, как то ВТО, МВФ, частично ООН. Он также сократил приток помощи из США НПО и лояльным США государствам. Такой поворот очевидно наносит сильный удар по выстроенной системе глобального управления.

США очень часто сравнивают с Римской империей, но, видимо, корректнее говорить о сравнении с Римской республикой. Политическая система последней была создана для городской общины V–III вв. до н. э., а по факту она к середине I в. до н. э. захватила почти все страны и территории, примыкающие к Средиземному морю. Возникло разделение на архаичную республику, занимавшую меньшую часть территории Италии, и покоренную римлянами территорию, по факту – Империю. В итоге римский сенат оказался не способен эффективно управлять этой империей, поскольку в самом Риме борьба за власть приняла самые жесткие формы. Начались гражданские войны, которые закончились созданием ранней империи во главе с императором. Современная демократическая система США, где сенаторы ответственны перед своими избирателями и партиями, но не перед народами стран, в дела которых США вмешиваются, так же мало способна эффективно управлять мировой империей, как и Римская республика. Но и трансформироваться в реальную империю во главе с президентом-императором она не способна. Отсюда можно прогнозировать усиление кризиса в политической системе Америки, что будет болезненно и неожиданно отражаться на самых разных странах и мировых процессах. Дело в том, что если главный приз в политической борьбе лежит в рамках внутренней политики США (с учетом архаичности их выборной системы президента), то все внешнеполитические проблемы могут быть подчинены этой борьбе, а все союзнические и иные обязательства могут быть легко отброшены. Последнее, собственно, каждый день подтверждает Д. Трамп, демонстрируя, что президент может пожертвовать многими имперскими интересами ради поддержания собственной популярности. Такой поворот, такой уход в изоляционизм может быть полезен политику, но так нельзя управлять империей.

Как сама необычная президентская кампания 2016 г., во время которой политическая машина США дала сбой, позволив прийти к власти человеку со стороны, так и резкие повороты внешней политики Трампа со всей очевидностью показывают, что политическая система и политическая машина США являются наиболее устарелой и уязвимой частью государства. И при этом, как свидетельствует пример того же Трампа, изменить ее крайне сложно.

Усугубятся ли слабости?

Все описанные характеристики имеют тенденцию к усугублению, причем весьма заметную. В последние годы наблюдается зримый рост дефицита внешнеторгового баланса и бюджета, а также увеличение госдолга. Бурный подъем добычи сланцевых энергоносителей при Обаме уменьшил зависимость США от импорта нефти (что было одной из главных статей импорта). Однако то, что дефицит внешней торговли продолжает расти, свидетельствует о неспособности современной Америки жить по средствам. То же касается роста дефицита бюджета и национального долга. В последние годы президентства Б. Обамы рост этого дефицита стал замедляться (но их значения оставаясь огромным), но при Трампе тенденция роста вновь усилилась. Таким образом, если два-три года назад общий объем «подкормки» США составлял 1 трлн долларов (примерно 500 млрд – дефицит внешней торговли и 500 млрд – дефицит бюджета), то сейчас он уже приближается к 1,5 трлн (примерно 600 млрд долларов – дефицит внешней торговли и 800 млрд – дефицит бюджета). Это составляет около 8 % от ВВП. Очень вероятно, что в ближайшие годы он достигнет 2 трлн (10 % ВВП). Фактически весь рост американской экономики после 2009 г. обеспечивался этими вливаниями, а также количественными смягчениями и подешевевшим кредитом.

Столь огромная сумма, требующаяся для сохранения на плаву американской экономики и общества, становится уже непосильной ни для Соединенных Штатов, ни для мира. Ведь эти деньги берутся не просто из воздуха, это долги, которые придется в той или иной форме отдавать будущим поколениям. Довольно долго часть этих экстрадоходов США обеспечивалась ростом развивающихся экономик, которым нужны рынки сбыта. Постоянный активный баланс торговых операций и огромные накопления долларовых резервов были в некотором роде их добровольной данью США. Но теперь Империи стало недостаточно добровольной дани. Она все чаще требует принудительных жертв (например, в виде уплаты торговых тарифов, увеличения военных расходов, идущих на закупку американского вооружения, штрафов, налагаемых на банки и корпорации, конфискаций вкладов и т. п.). А это снижает возможности роста экономик и ведет к обострению отношений в мире. Соединенные Штаты не желают признавать законные интересы своих торговых и иных партнеров и союзников, а также их корпораций, рассматривая все страны как в той или иной мере своих подданных, «данников».

Таким образом, рост потребности американского общества в дополнительных средствах наталкивается на ограничения и сопротивление; все это ведет к попыткам уйти от американской, в том числе долларовой, зависимости. А рост рисков каких-либо санкций или недружественных действий со стороны США может побудить те или иные страны выйти из американских облигаций или, по крайней мере, не увеличивать их число в портфелях, что может повлиять на доверие к ним и в целом к доллару.

Сила американской финансовой системы, как уже было сказано, во многом держится на притоке капиталов, а это напрямую связано с доверием к доллару и ценным бумагам. Именно поэтому ослабление доллара, выгодное экспортерам, может спровоцировать проблемы.

При любом раскладе, однако, рост развивающихся экономик в дальнейшем будет в целом сильнее роста развитых экономик и США, тем более что число таких поднимающихся экономик увеличивается, а население в этих странах растет быстрее, чем в Соединенных Штатах, и оно заметно моложе стареющего американского. А это значит, что резкое уменьшение влияния американской экономики на мировую неизбежно. Ситуация в финансовой системе для США более благоприятна, но и с ней, как мы видели, далеко не все в порядке.

Все указанные слабости объективны, сделать с ними что-либо радикальное в положительном смысле – трудно. С такими из их числа, как изменение расового и этнического состава, по-видимому, даже невозможно. А вот ухудшить ситуацию вполне возможно. И думается, что Д. Трамп способен усугубить большинство из этих слабостей.

В частности, рост американской экономики в существенной мере связан с постоянным притоком рабочей силы в виде иммигрантов, включая и нелегальных (без которых определенные отрасли, особенно сельское хозяйство и садоводство, вряд ли смогут обойтись). Поэтому любые меры, которые усложняют иммиграцию в США – а именно такие действия активно предпринимает Трамп, включая активную депортацию нелегалов и попытки отменить для них меры защиты в ряде крупных американских городов (так называемые убежища), – будут негативно влиять и на рост американской экономики (в которой сегодня уже существует дефицит рабочей силы из-за старения населения).

Дональд Трамп отказался подписывать соглашение о Транстихоокеанском партнерстве. Но оно формируется без США. Нынешний американский президент пытается подорвать устойчивость НАФТА, отказаться от правил ВТО и т. д. В итоге это ведет к тому, что роль США потенциально будет снижаться, а роль других стран – расти.

Трамп начал борьбу с дефицитом внешней торговли. Но, кроме усугубления ситуации, это вряд ли даст какие-то серьезные бонусы экономике или бюджету США. «Обиженные» страны уже начали вводить пошлины на американские товары, и эта тенденция нарастает [21]. А компании, которые это затронет, станут либо искать новые рынки сбыта вне США, либо повышать цены [22]. Да, это может заменить часть китайских товаров на американском рынке на вьетнамские, бангладешские, лаосские и др., но не решит проблему дефицита торгового баланса, а в целом создаст дополнительные препятствия для роста экономики.

То же касается дефицита бюджета и роста национального долга, если усилятся попытки их снизить. Сохранить социальные расходы без постоянного роста долга невозможно, их сокращение ведет в перспективе к серьезнейшему социальному кризису. Вот почему рост социальных проблем способен только усугубить все слабости, поскольку политическая борьба требует потакать избирателям, а не ужесточать социальную политику. Старение и болезни нельзя игнорировать ни одному политическому деятелю. Недаром социалистические лозунги становятся все популярнее в США. Нужно также учитывать особенности избирательной системы (президента) в США, где все голоса в отдельных штатах передаются победителю. В этом случае идет поляризация штатов (в частности, с преобладанием небелого и белого, иммигрантского и коренного населения и т. п.), что способно усугубить процесс дезинтеграции.

* * *

Таким образом, все указанные особенности и проблемы в перспективе будут только обостряться, а в связи со слабой предсказуемостью политики Трампа, которая резко усугубляет противоречия между США и множеством стран, включая их ведущих торгово-экономических партнеров, могут проявиться критически уже в обозримом будущем.

В ближайшие годы почти неизбежен экономический кризис в США, который резко усложнит все проблемы. Но даже без учета возможных экономических кризисов и рецессий в последующие двадцать лет Соединенные Штаты ждут весьма радикальные и в целом негативные изменения. Только новая технологическая революция (в ближайшие 7–10 лет) во главе с США могла бы переломить ситуацию, однако за это время полноценной технологической революции не случится, она произойдет существенно позже и вовсе не обязательно в Соединенных Штатах (см. подробнее: Гринин Л. Е., Гринин А. Л. 2015). Поэтому обострение экономических, политических и социальных проблем с большой долей вероятности приведет к глубокому и системному кризису в США, кризису, который, конечно, заметно отразится на «самочувствии» всего мира, но в итоге ускорит процесс изменения политического и экономического порядка на планете.

Литература

Валлерстайн, И. 2001. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире. СПб.: Университетская книга. 416 с.

Грей, Дж. 2008. Величие Америки рухнуло и раскололось на куски. ИноСМИ 1 октября. URL: http://inosmi.ru/world/20081001/244365.html (дата обращения: 18.08.2018).

Гринин, Л. Е.

   2005. Глобализация и национальный суверенитет. История и современность 1: 6–31.

   2009. Приведет ли глобальный кризис к глобальным изменениям? Век глобализации 2: 117–140.

   2015. Новый мировой порядок и эпоха глобализации. Ст. 1. Американская гегемония: апогей и ослабление. Что дальше? Век глобализации 2: 3–17.

   2016а. Мировой порядок, Арабская весна и наступающий период глобальной турбулентности. В: Гринин, Л. Е., Коротаев, А. В., Исаев, Л. М., Мещерина, К. В. (отв. ред.), Системный мониторинг глобальных и региональных рисков: Арабская весна в глобальном контексте. Волгоград: Учитель. С. 191–239. URL: https://publications.hse.ru/mirror/pubs/share//direct/ 221525296 (дата обращения: 18.08.2018).

   2016б. Мировой порядок в прошлом, настоящем и будущем. История и современность 1: 20–63.

Гринин, Л. Е., Гринин, А. Л. 2015. От рубил до нанороботов. Мир на пути к эпохе самоуправляемых систем (История технологий и описание их будущего). М.: Моск. ред. изд-ва «Учитель». 424 с.

Закария, Ф. 2009. Постамериканский мир будущего. М.: Европа. 280 с.

Капхен, Ч. 2004. Закат Америки. Уже скоро. М.: АСТ; Люкс. 640 с.

Макаров, Б. 2017. Здоровье нации: настоящее и будущее американской системы здравоохранения. ТАСС. Информационное агентство России 3 августа. URL: http://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/4459894 (дата обращения: 18.08.2018).

Мир после кризиса. Глобальные тенденции – 2025: меняющийся мир. Доклад Национального разведывательного совета США. 2009. М.: Европа. 240 с.

Ричардсон, Дж. 2018. Очередные нападки на продуктовые карточки для малоимущих. ПолиСМИ 28 апреля. URL: http://polismi.ru/politika/obratnaya-storona-zemli/2026-ocherednye-napadki-na-produktovye-kartochki-dlya-maloimushchikh.html (дата обращения: 18.08.2018).

Роджерс, А. 2017. Банкротство штата Иллинойс и его последствия. Журналистская правда 29 июня. URL: https://jpgazeta.ru/aleksandr-rodzhers-bankrotstvo-shtata-illinoys-i-ego-posledstviya/(дата обращения: 18.08.2018).

Тодд, Э. 2004. После империи. Pax Americana – начало конца. М.: Международные отношения. 240 с.

У Якунь. 2018. Puma обдумывает вывод производства из Китая, но не будет переносить его в США. ИноСМИ 1 мая. URL: https://inosmi.ru/economic/20180501/242121484.html (дата обращения: 18.08.2018).

Фридман, Дж. 2011. Следующие 10 лет. М.: Эксмо. 320 с.

Friedman, T. L. 2018. Trump: Trying to Remake America in His Own Image. URL: https://www.nytimes.com/2018/06/12/opinion/trump-kim-north-korea-allies.html?rref=collection%2Fbylin...tentCollection=undefined%C2%AEion=stream&module=stream_unit&version= latest&contentPlacement=1&pgtype=collection.

---

* Исследование выполнено при поддержке Российского фонда фундаментальных исследований (проект № 17-06-00464).

[1] См. также: Грей 2008. Более полный список литературы см.: Гринин 2015; 2016а; 2016б.

[2] Дефицит счета текущих операций, правда, на 100 млрд меньше (466 млрд долларов), но все равно огромен. США получают часть платежей за лицензии, услуги и кредиты от других стран, что несколько уменьшает проблемы дефицита торгового баланса.

[3] Существенно, что при нынешнем дефиците трудовых ресурсов американская экономика вряд ли произвела бы товаров на экспорт на 600 млрд долларов.

[4] Дефицит удалось снизить за счет развития сланцевой нефтедобычи и снижения объема импорта нефти.

[5] Но с учетом бюджета министерства по делам ветеранов (180 млрд долларов), ряда секретных статей и прочего совокупные военные расходы уже значительно превосходят 1 трлн долларов.

[6] Правда, в 1970-е гг. расходы на оборону в США в среднем составляли 7 %, а в 1980-е – в среднем 5,5 % ВВП. Но тогда не требовалось столько расходов на социальные нужды.

[7] В частности, на программу талонов на питание для малоимущих (SNAP), которой пользуются десятки миллионов человек; см.: Ричардсон 2018.

[8] Хотя во время предвыборной кампании Д. Трамп и критиковал дефицит, борьба с последним не была среди главных его предвыборных обещаний.

[9] К примеру, Чикаго должен действовать в соответствии с законом штата, который требует, чтобы город отменил увеличение финансирования по пенсионным обязательствам (основная причина недавнего понижения рейтинга города агентством Moody's), но он не может сократить выплаты ушедшим на пенсию. Среди американских городов с высокими затратами на пенсии Moody's выделяет Санта-Фе (Нью-Мексико), у которого чистые пенсионные обязательства в 6 раз больше его операционного дохода; Вирджинию (Миннесота), где это превышение составляет 5,9 раза; Лас-Вегас (Нью-Мексико) с превышением в 5,5 раза; Чикаго с показателем 5,4 раза.

[10] Согласно данным сайта US Government Debts (https://www.usgovernmentdebt.us/compare_state_debt), в начале 2018 г. этот долг составлял более 3,1 трлн долларов, что равняется почти годовым тратам всех штатов.

[11] С 1973  г. рассчитывается индекс отношения доллара к шести другим валютам мира, включая швейцарский франк (индекс USDX), который имеет циклы изменений, иногда поднимаясь выше 100 %, иногда опускаясь значительно ниже 90 %. В 2017 г. произошло самое крутое падение индекса с 2003 г. (в предыдущие годы индекс рос), почти на 10 пунктов, и оно продолжалось в первые месяцы 2018 г. Затем индекс доллара вновь начал расти.

[12] В широких масштабах это началось при президенте Л. Джонсоне в 1965 г. Программа Medicaid направлена на оказание медицинской помощи малообеспеченным слоям населения, программа Medicare – на оказание медпомощи пожилым людям и инвалидам. С учетом увеличения численности пожилых их стоимость для государства постоянно растет.

[13] Она предполагала введение обязательного медицинского страхования граждан, расширение федеральной программы помощи малообеспеченным гражданам Medicaid, а также введение штрафов для граждан за отказ от покупки медстраховки и для крупных работодателей за отказ страховать своих сотрудников.

[14] Добавьте к этому еще и то, что иммиграция использовалась как решение политических задач, в том числе для смягчения военно-политических неудач на Кубе, во Вьетнаме и т. д. США открывали возможность противникам коммунистических режимов в этих странах в упрощенном порядке уезжать в Америку.

[15] Даже с учетом того, что рождаемость снижается и у испаноязычных американцев.

[16] А уже на следующий год численность белого населения стала сокращаться.

[17] Из-за притока иммигрантов многократно увеличилось количество школьников, не знающих английского языка, и это затрудняет преподавание в школах. По данным на 2015 г., доля детей, в семье которых говорят на иностранном языке, составила 23 % от общего числа учащихся. Для сравнения, в 1990 г. она не превышала 14 %, а в 1980-м – 9 %.

[18] Число прибывших за год в США на постоянное место жительства достигает 1 млн человек, а в отдельные годы даже превышает этот показатель. Правда, политика Трампа в настоящий момент направлена на препятствование иммиграции.

[19] Создается впечатление, что Б. Обама пользовался рядом идей, которые излагает Фридман, в частности, в отношении ослабления связей с Израилем и налаживания диалога с Ираном. Однако Д. Трамп перечеркнул многое из достигнутого Обамой во внешней политике.

[20] Однофамилец Джорджа Фридмана известный журналист Томас Фридман в «Нью-Йорк Таймс» пишет, что Америка при Трампе превращается в нечестную страну без близких друзей, готовую нанести удар любому союзнику, если тот не выполняет ее указаний (Friedman 2018). Д. Трампу в прессе, конечно, предъявляют несчетное количество обвинений, часто абсурдных, но с Томасом Фридманом вполне можно согласиться.

[21] При этом Трамп ведет себя как азартный игрок в покер, который не моргнув глазом поднимает ставки. Только ставки здесь иные, чем за карточным столом. 50 млрд товаров обложить тарифом; 200 млрд… 500 млрд… 10 % тарифов… 25 %... 50 %. Такой «покерный» подход способен пустить вразнос мировую систему экономических отношений.

[22] Компания «Puma», у которой треть производственных мощностей расположена в Китае, планирует, например, делать и то и другое; см.: У Якунь 2018.