О ретроспективе и перспективах категориальной проблематики

Спектр интерпретаций концепта «категория» ныне очень широк. Еще в Античности сформировались и постоянно воспроизводятся два основных направления понимания категорий. Это линия Платона, предметом которой являются «высшие роды» (μέγιστα μὴν τῶν γενῶν; Thaet. 254d), и линия Аристотеля, где речь идет о собственно «категориях» (κατηγορίαι).

Говоря о высших родах, Платон имел в виду порождение сущих. В отношении к сущим он непосредственно рассматривал акты определения сущих. Абстрактно говоря, определение некого сущего может быть его самоопределением (определением сущего "самого по себе", как бы "изнутри" самого наличного бытия или существования), а может быть и определением в отношении к "иному", к внешнему для данного сущего источнику бытия. В этом и коренится проблематика высших родов. Субстантивирующая платоновская линия получает явное выражение у Плотина, который заявляет, что категории Аристотеля суть именно роды сущих. Плотин критикует аристотелевскую систему категорий и сильно её изменяет, совмещая с платоновскими родами и разделяя на умственный и феноменальный уровни.

Аристотель, наряду с регионом первых сущих, рассматривал ещё и регион высказываний о первых сущих. Это регион таких сущих, которые "говорятся о чем-то". Вторая глава "Категорий" посвящена различиям между онтологией и онтикой, между тем, что говорится о чём-то, и тем, что не говорится ни о чём. Это особый, вторичный, производный тип сущих. Я интерпретирую так, что производные сущие образуют данность говорения о сущих. В этом регионе и наличествуют 10 категорий как виды говорения о чём-то. Среди категорий Аристотеля нет существительных, а есть причастие, 5 местоимений и 4 глагола. Он не концептуализирует эти виды говорения, не делает их понятиями, не даёт им собственные имена. И "место" (τόπος) в "Физике" определяется лишь как частное выражение категории "где" (ποῦ) в особом регионе движущихся сущностей.

Указанные содержательные направления интерпретации, соотнесения категорий с порождением сущностей или с говорением можно назвать, соответственно "онтологическим", "языковым", в некотором смысле – "логическим", понимая "логос" широко (учитывая значения: "слово", "смысл", "закон" и др.). В понимании корня "логос" есть грамматическое и, шире, языковое и/или лингвистическое направления.

Уже не с "логосом", а с "логикой" связано логическое понимание категорий на основе концептов истинности, доказательности и выводимости. И, скажем, онтологию можно понимать логически. Собственно логическую линию выделил Порфирий, добавив к 10 категориям Аристотеля ещё 5 логических. Аристотель говорит о роде, виде, присущем и отличии двояко: и как о характеристиках самих сущих, онтических подлежащих, и как о том, что присуще высказываемому как грамматическому подлежащему: "сколько отличий имеется у сказуемого <высказывается о сущем – А.Ч.>, столько же <те же – А.Ч.> будет иметься и у подлежащего" (ὥστε ὅσαι κατηγορουμένου διαφοραί είσι, τοσαῦται καί τοῦ ὑποκειμένου ἔσονται Cat, 1b, 23-25). Но Порфирий назвал их категориями (чего Аристотель не делал), а в изложении Боэция это стало базой последующих интерпретаций.

В проблеме определения категорий присутствует логическая трудность: они не могут быть определены через род и вид, что заметил ещё Порфирий (Аристотель же требовал отличать то, что нужно определять, от того, что не нужно, и категории явно не определял, а лишь привёл ряд поясняющих примеров). Концептуализация, или выражение категорий в понятиях – это уже позднее средневековье, когда начинается движение к субстантивации понятий, отход от выражений вроде "quidditas" или "qualitas", но также и поиск категориальных систем за пределами "Органона".

С другой стороны, в связи с проблематикой определения находятся ожидания системности категорий и цельности их системы. Можно полагать, что это происходит из-за не очень четко осознаваемой связи, лежащей в основе нашего отношения к миру. В мире всё определено, и, по-видимому, определённости тоже должны неким целостным образом существовать, ведь мы их прикладываем к чему-то более или менее целому (напр., к "вещи"). Это также одна из основных линий развития категориальной проблематики: рассмотрение не просто набора категорий, а некой их системы. И далее возникает более поздняя и получившая значительное развитие логическая (но и имеющая онтологический аспект) проблематика выводимости категорий: как вывести категории либо из некоторого принципа, либо друг из друга.

У Аристотеля категория определяет особый смысл выражения. Причём категориально определённое выражение не является предложением, поскольку делается вне всякой связи (Cat, 1b, 25-26), ничего не утверждает и потому не обладает истинностным значением (Cat, 2a, 4-10). Категории не определяют смысловую структуру ни для предложения, ни для сложных выражений, составленных из простых предложений. Здесь находятся истоки развёртывания категориальной проблематики у Канта, у которого категории определяют не отдельные выражения, а смысловую структуру суждений (которые могут иметь значения "истина" или "ложь").

В целом в развитии категориальной проблематики выделяются как линия Аристотель – Кант – Гуссерль, так и платоновская линия, идущая через онтологический посыл, с проблемой определения первичного бытия, выражаемого категориями. Но в истории категориальной проблематики есть и линия, связывающая типы сущих с семиотикой, с языком. Вспомним различения категорематического и синкатегорематического, попытки различения категорий дополнительно к логическим определённостям.

Ещё одна линия развития категориальной проблематики. У Канта категории ограничены сферой рассудка, а идеи разума категориально не определены, выходят за пределы как рассудочной, так и опытной определенности. Тут лежат истоки категориальной проблематики у Гуссерля, который рассматривал категориальные определенности законов и системы законов. Истинность законов выглядит как необходимая и универсальная, но далее возникают проблемы и интерпретации существования идеальных объектов, и определения самих законов. Законы суть аксиомы? заданы ли они конвенционально?, каков статус индуктивных суждений? и т.д.

После Канта категории стали понимать как существующие априори формы синтеза познавательных актов субъекта в рассудке. Но априорно даны формы синтеза не только суждений в рассудке, но и идей в разуме, и явлений в чувственности, что даёт начало ещё двум линиям развития категориальной проблематики. И представление о субъекте, который своим синтезом нечто определяет, даёт основание для рассмотрения категорий субъективным и субъектным образом. Отметим деятельность субъекта у Фихте, который первым из немецких классиков пошёл в эту сторону.

Гегель своеобразно развивал категориальную проблематику. У него субъект – это саморазвёртывающееся понятие, в деятельности которого просматриваются структурные компоненты, близкие и Фихте, и Шеллингу, но вопрос стоит совсем иначе. У всех – деятельность или активность, но у Гегеля возникает развитие категорий. Правда, тут развёртывание и развитие категорий в конце концов приводит к тому, что полностью осуществляется тотальность понятия. Она возвращается сама к себе, и категории суть формы кружения в определениях. Но вспомним, что Кант ставил целью создать систему метода. И у Гегеля метод есть завершение "Науки логики", включающее в себя все категориальные определенности. Здесь проясняются истоки методологических аспектов категориальной проблематики.

Грамматическая линия в понимании категорий активно развивается в XIX веке после работ Адольфа Тренделенбурга, чьи "Логические исследования" стали прямым предшествием как "Системы логики…" Милля, так и "Логических исследований" Гуссерля.

Далее, можно рассматривать деятельность субъекта, субъективизируя категории. В XIX веке это делали, напр., Шопенгауэр, Файхингер, Эдуард фон Гартман, и движение шло в сторону психологизации логики (с чем впоследствии боролся Гуссерль). Основанием психологизации служило понимание категорий и логики как структур, производных от реальной и/или актуальной психологии. Эта линия, кстати, воспроизводится ныне на новых основаниях, например, в когнитивных исследованиях.

Сложная и перспективная тема категориальной проблематики – различение онтики и онтологии. Я полагаю, что категории – это уровень онтологии представления, тогда как уровень определённостей онтики (бытия не представленного, а просто сущего) пытался описать, скажем, Хайдеггер с помощью концепта "экзистенциал".

Интересна эволюция позиций Гуссерля в отношении к тому, в какую логику должны быть включены категории. Сначала он думал, что надо создавать "чистую логику" (1900), потом – "трансцендентальную" (1929), а в конце – "генетическую" (1940, не завершено). Фактически он постепенно отказывался от идеи, что структуры понимания реального субъекта можно описать независимо от психологических взаимодействий. Сейчас наблюдается возврат к онтологии не только и не столько в философском смысле, но в весьма реальных и практических аспектах. Так, при разработке современных программно-аппаратных комплексов создают "библиотеки онтологий". Тут есть и неявное признание множественности онтологий, и ещё более неявное признание связи онтологии с предметной областью. Речь должна идти не о единственной категориальной системе, а о их множестве. У Гуссерля есть идея региональных онтологий. Если строго следовать его плану, то надо рассматривать именно региональные категориальные определенности. В этой связи есть основания считать идею Гуссерля о том, что можно создать некую единственную формальную онтологию, имеющей право на существование, но нереализуемой.

Коротко о методологии. Её обычно рассматривают как отношение а) между субъектом и объектом, или б) между субъектом и предметом (гораздо реже – между субъектами). Я полагаю, что более корректно рассматривать предметную область методологии шире, включая сюда отношения между субъектом, объектом, предметом, методом и предметной областью. В любом методе присутствует конкретная категориальная сетка, а для развитых методов – даже не одна. И в составе метода категориальная проблематика выходит на изменения предметной области, связанные с изменениями и субъекта, и объекта, и предмета, и метода.

У Маркса, на мой взгляд – одна из наиболее сложных категориальных позиций. Когда Маркса пытались осмысливать, происходило это через некоторые "очки" (гегелевские, позитивистские и мн. др.). Но интерпретации категориальных позиций Маркса не дотягивают всё ещё до реальной сложности его взглядов. Во фрагменте Grundrisse о методе категории названы "Existenzbestimmungen" – определения существования (а не бытия!). Во фрагменте "Бастиа и Кэри" рассматриваются категории, устанавливаемые субъектами познания – актуально, онтически, в неосознанной зависимости от общественного бытия самого субъекта. Изменения категорий лежат в широком социокультурном контексте деятельности общественного субъекта. В связи с этим я полагаю, что изменения субъективных и объективных онтологических категорий представления в русле марксистской интерпретации следует рассматривать в связи и взаимодействии с их объектными, субъектными и предметными онтическими основаниями.

Другое основание марксистского метода – действительность субъекта в мире. Деятельность субъекта как основание понимания категорий можно рассматривать со стороны объективного и объектного присутствия субъекта в мире. Это понимание ярко проявляется у Маркса и тесно связано с его интересом к действительности: действительные развитие, предпосылки, положение и т.д. Он отличает "действительное" от идеологических иллюзий сознания и самосознания, а у Гегеля действительность абсолютно подчинена разумности.

Назову некоторые перспективы марксистской традиции, которая мне наиболее близка и интересна (не отрицая значимости и интереса исследований в иных, немарксистских традициях):

· изучение изменений категорий как исторических и социокультурных определённостей разных сфер деятельности людей;

· разработка средств как объективной, так и объектной критики категориальных систем;

· разработка действительной онтологии с изменяющимися категориями.

Завершая, назову основные типы понимания категорий: онтологическое, языковое, логическое, грамматическое, психологическое, деятельностное.

Категории типично понимались как:

1 различения объективные/онтологические = в истинном бытии;

2 разные осмысленные способы высказывания/выражения;

3 логические различения;

4 грамматические различения;

5 структурные формы активности субъекта на уровнях:

5.1 познавательной деятельности субъекта,

5.2 психологической активности субъекта,

5.3 жизни субъекта;

5.4 речевых практик субъекта;

5.5 общественной практики.

Категориальная проблематика типично заключается в установлении, определении и исследовании: а) отдельных категорий; б) систем категорий, в) вывода категорий, г) обоснования категорий как особых концептов.