Механизм институционализации интересов: сущность и роль в модернизации общества

В настоящее время большинство стран мира живет на этапе перехода к информационному обществу. В России становление информационного общества отстает от ведущих стран мира, что во многом связано с низкой эффективностью институциональной структуры, тормозящей инновацион­ное развитие. Проводимые институциональные преобразования не обеспе­чивают согласование интересов различных групп общества, так как не от­вечают их требованиям и поэтому слишком медленно внедряются в обще­ственную жизнь. Например, в России интерес к труду, выраженный в кон­кретных результатах, качестве труда, пока не находит адекватного отраже­ния в уровне оплаты труда. Между тем эксперты отмечают, что чем мед­леннее идут институциональные и культурные изменения, «тем дешевле рабочая сила, тем дольше в странах догоняющих цивилизаций будет со­кращаться разрыв между современным и традиционным секторами»[1].

Сконцентрировать усилия общества на цели модернизации невоз­можно без солидарности, согласованности интересов. «Ни одно общество, – отмечает Т. Парсонс, – не может поддерживать стабильность, имея в виду потенциально возможные конфликты и кризисы, если интересы его граж­дан не определяются солидарностью, внутренней лояльностью и взаимными обязательствами»[2]. Поэтому для описания процесса формирования но­вого социального порядка, соответствующего требованиям информационного общества в России, целесообразно ввести понятие «механизм институ­ционализации интересов».

Теоретической основой для решения проблемы определения «меха­низма институционализации интересов» могут послужить теория институ­ционализации и теория интересов. Если теория интересов получила достаточное обоснование и глубину раскрытия[3], то понятие институционализа­ции – сравнительно новое, хотя применяется в последнее время достаточно широко.

В политологии под институционализацией понимается процесс обра­зования набора правил, задающих контекст человеческого сосуществования и взаимодействия[4]. В социологии этот термин используется для обозначе­ния процесса урегулирования различных типов социальной деятельности и закрепления их в качестве социальных институтов. Подчеркивается, что институционализация закрепляет общепринятые практики, обеспечивает их сохранение в неизменном виде на протяжении ряда поколений[5], обеспечи­вает превращение абстрактных правил в реальные модели стабильного взаимодействия[6]. Существует довольно широкий набор версий и подходов в понимании институционализации и в экономической теории. Так, одни экономисты под институционализацией понимают превращение в различные формы ассоциаций[7]. Другие – процесс формирования функциональных, нормативных и властных отношений между институциональным субъектом и субъектами окружающей его внешней среды[8]. Третьи утвер­ждают, что институционализация – это процесс закрепления внешней нор­мы в общественной практике, ее фактического подтверждения в реальном поведении людей[9], в юридическом пространстве[10].

На наш взгляд, данные подходы хотя и не противоречат друг другу, но и не являются универсальными. Каждое из определений раскрывает от­дельный элемент механизма институционализации. Поэтому под институционализацией следует понимать многообразные социально-экономические процессы, которые формируют организацию субъектов, преобразуя их взаимодействия в институциональную систему, элементы которой стано­вятся общепринятой практикой, сохраняющейся в неизменной форме на протяжении ряда поколений, подтверждаясь в реальном поведении людей. А так как побудительным мотивом деятельности людей выступают их ин­тересы, то необходимо говорить об институционализации интересов, ре­зультатом которой является система институтов.

Институты мы рассматриваем как способы, нормы и правила, по ко­торым субъекты взаимодействуют друг с другом и, согласовывая разнона­правленные интересы, осуществляют совместную деятельность. Субъекты такого взаимодействия становятся институциональными субъектами, то есть носителями определенных специфических норм и правил как результа­та согласования взаимодействий индивидов в рамках данного института, налагающего определенные ограничения на поведение взаимодействующих сторон.

Институты являются относительно устойчивыми компонентами об­щественной жизни. Они возникают как производные образования от инте­ресов, продукт согласования интересов автономных субъектов, на что об­ращают внимание представители нового институционализма (Д. Норт, М. Олсон, О. Уильямсон, Р. Познер, Г. Демсец, Р. Нельсон, С. Уинтер). Дело тут в том, что действия людей выступают в устойчивых и в то же время четко различных ролях. Но они признаются в обществе как значимые, не­обходимые и согласующиеся с общественными интересами, то есть инсти­тут – это результат определенных компромиссов противоборствующих ин­тересов. Таким образом, институционализация интересов обеспечивает не­обходимую меру подчинения индивидуальных интересов общественным.

Обобщенной характеристикой институтов выступает их функцио­нальность. «Поведение функционально, если оно способствует достижению конкретных целей... Институты функциональны, если здравомыслящие люди создали и поддерживают их для удовлетворения общественных по­требностей или достижения общественных целей»[11]. Это связано с тем, что люди пытаются реализовать свои интересы сообща и ищут для этого раз­личные способы взаимодействия. Эти взаимодействия отображаются в ин­ститутах, основное назначение которых не в том, чтобы быть просто прави­лами игры, а в функциональной организации общественных взаимодейст­вий людей, их групп и сообществ.

Стремление людей к согласованным действиям можно объяснить и с точки зрения психологии, рассматривающей поведение человека как ре­зультат взаимных уступок людей, зависящих друг от друга и приспосабли­вающихся друг к другу. С институциональной точки зрения человеку вы­годно подчиняться нормам, если они облегчают его взаимодействие с другими агентами и способствуют реализации интересов. То есть поведение определяется теми последствиями, к которым оно приводит. В зависимо­сти от того, будут ли эти последствия способствовать реализации интере­сов, не затрагивать их или, напротив, ущемлять, субъект проявит тенден­цию повторять данный поведенческий акт, не придавать ему никакого зна­чения или же избегать его повторения в дальнейшем. Повторяющиеся взаимодействия способны обрести признаки института и перерасти в ин­ститут. Например, в ходе экономической практики люди находят некоторые приемлемые образцы и шаблоны поведения и взаимодействия, которые по­степенно через повторение и оценку превращают в стандартизированные обычаи и привычки. Спустя некоторое время эти шаблоны и образцы пове­дения поддерживаются общественным мнением, принимаются, узнаются, и устанавливается согласие путем взаимного принятия ролей. «Когда возни­кает согласие, происходит взаимопроникновение картин мира, что позволя­ет каждому участнику согласованного действия принимать точку зрения других участников...»[12].

Поэтому роль институционализации заключается в том, что она яв­ляется фактором снижения неопределенности и основой для прогнозирова­ния поведения субъектов. Институты предлагают схему действия в тех сфе­рах, где эта схема не существовала и поэтому в ней была неопределенность. Так в процессе институционализации происходит замена спонтанного по­ведения на предсказуемое, которое ожидается и моделируется. Общество, создавая институты, закрепляет определенные виды социально­го взаимодействия, делает их постоянными и обязательными. Далее на этой основе разрабатывается система санкций. Финалом институционализации интересов можно считать создание в соответствии с нормами и правилами четкой институционально-ролевой структуры интересов, одобренной большинством участников социально-экономического процесса.

Институционализированная роль – это наиболее постоянная в данном институте совокупность поведенческих ожиданий, отступление от которой наиболее сурово наказывается. Ролевые предписания требуют некоторого согласительного единообразия в отношениях тех, кто выполняет отдельные институциональные роли. Система ролей часто выражается в формальных кодексах (например, кодекс корпоративного поведения), которые являются лишь частью общего поведения, создающего институциональную роль. Существуют и нормы поведения в отдельных ролях, сущность которых со­ставляет тщательно разработанный комплекс неформальных традиций, отобранных в результате длительного опыта и наблюдений за исполнением данной роли. Так создается институциональная основа для дальнейшего взаимодействия интересов.

Следует учитывать, что как установление «правил игры», так и раз­решение конфликтов могут осуществляться самими субъектами без прямо­го вмешательства государства. С этой целью ими создаются специальные институциональные структуры – организации[13] саморегулирования, кото­рым делегируются определенные полномочия и часть прав субъектов. Иными словами, механизм институционализации интересов также связан с созданием организаций и учреждений, организующих функционирование соответствующего института, управление и контроль его деятельности.

Субъектом институционализации интересов выступает социальная общность, обладающая совместным интересом и стремящаяся к его реализации и защите. Объект институционализации интересов – это круг про­блем, фактов, явлений, затрагивающих интересы тех или иных социальных групп или общества в целом.

Итак, характерные признаки институционализации интересов:

· в основе институционализации лежит процесс согласования ин­тересов; обеспечивается необходимая мера подчинения индивидуальных интересов групповым или общественным, происходит их деиндивидуализация;

· в процессе институционализации интересов социальные прак­тики становятся регулярными, долговременными и обрастают признаками института;

· институционализация интересов обусловливает образование набора норм и правил, задающих контекст существования и взаимодейст­вия субъектов;

· институционализация интересов связывает (интегрирует) соци­альное поведение носителей интересов, обеспечивает соответствие реаль­ным ожиданиям и развивает силу социального действия (приближение функций институтов реальным интересам);

· институционализация интересов сопровождается созданием ор­ганизаций и учреждений, обеспечивающих устойчивость функционирова­ния соответствующего института, управление и контроль его деятельности.

Одним из критериев степени завершенности процесса институциона­лизации интересов может служить массовое предсказуемое и нормальное поведение носителей интересов в соответствии с институциональными об­разцами поведения. Соответствие фактического поведения институциональным образцам будет наиболее полным при условии интериоризации[14]субъектами интересов этих образцов. Результатом усвоения институцио­нальных норм является появление в структуре сознания субъектов интере­сов таких качеств, благодаря которым они воспринимают интересы других субъектов как свои собственные в тех аспектах, в которых этого требует рассматриваемая норма.

Таким образом, функцией институционализации является обеспече­ние синергии интересов, то есть приращение усилий по реализации интересов путем совместной деятельности.

Институционализация интересов может быть исследована с двух ос­новных точек зрения. Во-первых, как исторический процесс зарождения и установления новых институтов, что позволяет раскрыть причины и усло­вия их возникновения. И, во-вторых, в качестве функционирования инсти­тутов в рамках социально-экономической системы в связи с процессом адаптации интересов индивидов, коллективов к ее нормативным требова­ниям, в ходе чего формируются механизмы, обеспечивающие стабильность и устойчивость организации.

Рассматривая институционализацию интересов как исторический процесс, можно наблюдать конвергенцию институтов, истоки которой за­ложены внутри социально-экономических систем.

Так, капиталистическая система постепенно эволюционировала в ус­ловиях господства индивидуального интереса. Поэтому господствующими институциональными формами становились те, которые выражали интере­сы индивидуальных частных собственников. Это привело к отрицательным явлениям (провалы рынка). Данная модель должна была радикальным об­разом измениться и под воздействием корпоратизации, которая становится главной чертой современной экономической организации. В ходе этой эво­люции сложилась система институтов, в которой рыночные операции все­гда регулируются нормами и правилами, закрепленными в обычае, а юри­дические законы не противоречат частному интересу и гармонируют с нор­мами обыденного права.

Система государственного социализма существовала в условиях при­оритета общественных и групповых (министерских, номенклатурных) ин­тересов над индивидуальными интересами. Эти приоритеты были порож­дены взаимодействием исторических традиций с полувековым опытом борьбы за выживание в условиях трех революций и насаждались «сверху» заинтересованными партийно-государственными структурами. Но по мере изменения исторических условий сложившаяся система приоритетов раз­рушилась. Крупные государственные предприятия стали трансформиро­ваться в корпорации. Индивидуальный интерес получил первенство над общенациональным. В этих условиях поиск оптимальной инсти­туциональной системы должен быть направлен в сторону гармонизации двух правовых систем – юридической, защищающей общественные интере­сы, и системы обычного права, ответствующей частному интересу. Это по­зволит обеспечить равновесие интересов общества в целом, его отдельных групп и индивидов.

В рамках второго подхода к исследованию институционализации ин­тересов изучаются функции институтов. На наш взгляд, наибольший инте­рес представляет спор, который ведется в литературе о том, насколько це­лесообразно совместить функционирование разных институтов в институ­циональной системе. Любая системная функция имеет предел своей функ­циональности, за которым начинается нарастание дисфункции. В институ­тах содержатся те неявные пределы, которые предотвращают перерождение системной функции в дисфункцию[15]. Любой институт возникает и функ­ционирует, выражая какие-либо интересы, выполняя ту или иную потребность. Если интерес исчезает, то существование института оказывается бессмысленным. Происходит нарушение функций института качественного характера, что приводит к деинституционализации интересов, то есть переходу интересов в предынституциональную фазу, во время которой институ­циональный интерес утрачивает институциональный статус, поведение экономических субъектов характеризуется спонтанностью, беспорядочностью, экспериментальностью. Оно становится непредсказуемым, непод­дающимся прогнозированию и регулированию. Так, в России в 90-х гг. XX в. из-за того, что в новых условиях многие старые институты стали дисфункциональны, а новые еще не сформировались, произошла деинституционализация экономики, которая выразилась в разрушении институцио­нальных связей предприятий с другими организациями и субъектами.

Итак, механизм институционализации интересов придает социально-экономическим связям, лежащим в основе институтов, упорядоченный, нормативный характер, в результате которого устанавливается определен­ный социальный порядок.

Сама идея социального порядка, которую мы понимаем как совокуп­ность норм, устанавливающих правовые рамки для действий субъектов об­щества, или как систему социальных институтов, то есть устойчивых форм социальной практики, отвечает прежде всего адаптивным целям общест­венного выживания. В современном обществе «право начинает играть осо­бую, социально значимую роль, выступая тем необходимым и универсаль­ным механизмом, который способен эффективно и действенно ответить на вызовы времени»[16]. Россия, предъявляя высокий спрос на инвестиции для модернизации, с одной стороны, имеет собственные инвестиционные ре­сурсы, в том числе от экспорта нефти и газа. Но, с другой стороны, она не в состоянии обращать их в высокие стабильные темпы роста, что обусловле­но трудностями использования из-за ограничений в институтах, культуре, а также сравнительно низкой деловой активности: бизнес избегает масштаб­ных долгосрочных проектов. Поэтому для России применение инновацион­ной модели развития упирается в необходимость изменения институтов, которые могут повысить деловую активность, обеспечить эффективное взаимодействие интересов науки, бизнеса, гражданского общества и госу­дарства в направлении формирования национальной инновационной систе­мы и информационного общества.

В России необходим свой собственный инновационный прорыв к «экономике знаний», который могут обеспечить механизмы институционализации коалиций интересов за модернизацию. Выделим четыре таких ме­ханизма.

Первый тип – это механизм активности элитных групп, роль которых в институционализации подобна роли архитекторов, инженеров и менед­жеров в строительстве. В институциональном проектировании политиче­ские элиты должны учитывать динамично меняющиеся интересы ведущих социальных групп в ходе развития общества. Станет вполне закономерной ориентация на интересы индустриально-технологического капитала, кото­рый в отличие от сырьевого предполагает общегосударственные меры и решения, продиктованные долгосрочными интересами общества, что боль­ше отвечает стратегическим приоритетам развития России.

Второй тип – механизм формирования сетевых отношений. В ин­дустриальную эпоху самым распространенным типом организации была бюрократия. В настоящее время в эпоху «третьей волны», основанной на информационных технологиях, бюрократия становится неэффективной. Поэтому нужны новые типы организаций, например сетевые. В этой связи представляет интерес механизм институционализации интересов субъек­тов инновационной системы в виде «тройной спирали», то есть механиз­ма, обеспечивающего взаимодействие интересов трех субъектов развития (государства, бизнеса, науки) и создание основы построения этих связей – сетей коммуникаций.

Как показывает исследование И. Дежиной и В. Киселевой, в России пока вместо «тройной спирали» существуют только «двойные спирали» (государство – государственный сектор науки; государство – сырьевые от­расли промышленности; государство – остальной бизнес; наука – бизнес)[17]. Причем государство является участником каждой из них. Но из-за изменений в структуре экономики и общества в России государство уже не может играть доминирующую роль в инновационном развитии. Сами государственные институты сегодня часто нефункциональны и не соответ­ствуют ускоряющемуся темпу, которого требует экономика, основанная на науке. Иначе говоря, правительство пребывает в конфликте со своим вре­менем. Правительственная бюрократия и законодательные органы неохотно меняются и сами тормозят бизнес. Таким образом, процессы в информаци­онном обществе и экономике происходят со все возрастающей скоростью, а тормозом выступает бюрократия.

Кроме того, функции организации и управления инновационной дея­тельностью, ранее выполнявшиеся государством на основе иерархических структур, меняются как по исполнителям, так и по механизмам. Когда эконо­мика приобретает черты экономики знаний, главными изменениями в ее свойствах становятся включение науки в сферу производственных интере­сов и стимулов для фирм, а также повышение уровня ответственности за инновационное развитие для государства. Необходимость постоянного производства инноваций означает изменение отношений между частным сектором и государством так же, как между государством и наукой, в це-лях достижения высокого уровня финансирования инноваций частным секто­ром экономики. Например, в США частный сектор обеспечивает до 75 % расходов на исследования и разработки, а на долю 100 ее крупнейших меж­дународных корпораций приходится 90 % этой суммы.

Третий тип – механизм повышения степени субъектности, то есть уровня осознания субъектами институционализации своих интересов. В информационном обществе ключевым фактором производства становится человеческий фактор, происходит рост качества жизни, вызывающий изме­нения в их общественной жизни, что обусловливает приоритет социальных ценностей над чисто экономическими. Для того чтобы соци­альные ценности могли выполнять свою функцию ориентиров деятельно­сти, они должны быть привлекательны и доступны. В этой связи для Рос­сии актуально расширение среднего класса, интересам формирования кото­рого отвечают такие условия: выгодность инвестиций в развитие человече­ского капитала, адекватная система оплаты труда, поддержание высоких стандартов образования и здравоохранения, снижение дифференциации до­ходов.

Четвертый тип инновационного, трансформирующего макрострукту­ры механизма – это механизм социальных движений, который представляет интерес в связи с активизацией профсоюзного, экологического, женского, потребительского движений в осуществ-лении инноваций различного типа.

Чаще всего социальные движения формируются на базе социально-профессиональных групп. Чем важнее роль той или иной социально-профессиональной группы в технологическом процессе, тем активнее дей­ствия этой группы по защите своих интересов. При этом социальное дви­жение защищает интересы не только своих непосредственных участников, но и всех имеющих сходные интересы людей.

Итак, в интересах формирования информационного общества необ­ходим переход от жесткого государственного управления к политике гиб­кого реагирования. Вовлечение в инновационную активность бизнеса и науки в рамках «тройной спирали» позволит сформировать сети интересов, реально поддерживающие модернизацию общества. При этом деятельность государства должна быть направлена на внедрение механизмов и институ­тов, стимулирующих интерес к инновациям и инвестициям в человеческий капитал, обеспечение социальной справедливости и солидарности.