Из самураев в купцы: история торгового дома Коноикэ

Меч не может больше обеспечить нашу жизнь. Я видел, как большими выгодными делами можно заслужить уважение. Я буду варить сакэи соевый соус, и мы будем процветать.

Мицуи Сокубэй

Товары же, подобно тому, как стремится вниз вода, ни днем, ни ночью не имеют ни минуты покоя.

Сыма Цянь

Реставрация Мэйдзи – преобразования, происходившие вовсе не на «пустой» почве. Европеизация Японии основывалась на достижениях эпохи Токугава. Дома Коноикэ, Мицуи, Накаи принадлежали к числу крупных торговых домов, деятельность которых отличал новаторский стиль управления, что помогало выжить в условиях тех лет в узких рамках внутренней торговли. Но они, как и многие другие богатые торговые дома, были и консерваторами – твердо придерживались установленных правил, что помогало избежать банкротства и заложить основы современного японского менеджмента.

Родословная дома Коноикэ насчитывала много столетий. Своими корнями она связана со знатной самурайской фамили­ей Оми Минамото, а та в свою очередь вела происхож­дение от императора Уда (888–897), восьмого принца Ацудза-нэ. Много раз семья меняла место жительства, пока не обос­новалась в Идзумо и не стала служить даймё Амако. Там в де­кабре 1570 г. родился Синроку, которого считают основателем торгового дома Коноикэ (Миямото 1958: 13).

С младенческих лет Синроку воспитывался у двоюродного дедушки Яманака Нобунао, который уединенно жил в деревне Коноикэ, находившейся в провинции Сэццу в местечке Итами (ныне префектура Хёго). В мае 1579 г. дед умер, и Синроку стала воспитывать двоюродная бабушка. Жили они в большой бедности, практически не имели средств для существования.

После обряда совершеннолетия (гэмбуку) в 15 лет Синроку дали имя Сатимотн. Перед юношей встал вопрос: как и на что жить? Хорошенько поразмыслив, Синроку отбросил большой и малый мечи, которые были принадлежностью не только военного костюма и снаряжения самурая, но и гражданского платья. Они носились всем сословием самураев начиная от простого воина и заканчивая верховным правителем страны – сё­гуном.

Скрыв свое самурайское происхождение, Синроку решил заняться торговлей. Он изменил свое имя на Синъэмон. Потом это имя в доме Коноикэ переходило из поколения в поколение вплоть до середины XIX в.

В начале XVII в. менявшиеся условия жизни в Японии мно­гих заставляли менять привычные устои и традиции. Выходцы из самых разных сословий – синтоистские и буддийские мона­хи, врачи, самураи, крестьяне – становились торговцами. Та­ких примеров было множество. Можно сказать, что Синроку уловил дух времени – эпоха войн завершилась, и потребность в воинах отпала. В Японии были нужны иные профессии.

Синроку был бедняком и не имел средств, чтобы начать де­ло. Помог ему случай. Семейная легенда рассказывает, что од­нажды некий человек благородного происхождения из Тамба затеял ремонт замка. Синроку узнал об этом и решил принять участие в этом деле. Будучи по происхождению самураем, он разбирался в военном искусстве. Он осмотрел местность во­круг замка, указал его владельцу на слабые места с точки зре­ния обороны и высказал свои соображения, как можно укре­пить замок. За это владелец замка во время торжественной це­ремонии по случаю окончания работ хорошо его наградил, что и помогло ему вырваться из тисков бедности. Обычай праздно­вать этот день – 4 января – за трапезой с дзони (рис с ово­щами) надолго закрепился в доме Коноикэ.

Деревня Коноикэ была удобно расположена для ведения торговли: в двух ри(ри – мера длины, равная 3927 м)на запад находился рынок в Итами, на севере – торговый город Осака. И в этой деревне Синроку на­чал варить дешевое сакэ (нигоридзакэ) и торговать им враз­нос. Скорее всего, это было в 1600 г.

Производство сакэизвестно в Японии с глубокой древно­сти, вероятно, с того времени, как японцы начали сеять рис. В древности сакэизготовляли в синтоистских храмах и использо­вали во время торжественных церемоний. Производство сакэбыло высокоприбыльным, и налог с него имели право получать лишь императорский дом и правительство (бакуфу).

Существовало сироки (белое сакэ) и куроки (темное сакэ). Белое изготовляли из риса, темное – из хиэ (сорт злака). Но к тому времени, как Синроку решил открыть новое для себя дело, в Японии еще не делали прозрачного сакэ. Правда, гово­рят, что монахи в Исэ владели секретом изготовления такого напитка. Но, как бы там ни было, начало производства про­зрачного сакэсвязано с именем Синроку. Техника его изго­товления по сути не изменилась и сейчас, а открыть этот сек­рет помогла чистая случайность.

В доме Синроку был слуга, отличавшийся дурным нравом. Однажды он со злости тайком швырнул золу в бочонок с обычным, мутным, сакэ, чтобы напакостить хозяину.

Ничего не зная об этом, Синроку, как обычно, зачерпнул сакэи к своему удивлению обнаружил, что оно стало прозрачным и, мало того, у сакэпоявился приятный аромат. Когда он обнаружил на дне бочонка золу, ему в голову пришла до­гадка, что зола и очистила сакэот мути (Такэно Ёко 1991: 106). Это неожиданное открытие и послужило началом товарного производства прозрачного сакэ. Мелкая пакость обернулась грандиозной удачей, принесшей известность дому Коноикэ и обеспечившей его процветание.

Сакэ, изготовляемое Синроку, стало чрезвычайно популяр­ным. Поэтому Синроку задумался о новых рынках сбыта. Его привлекали рынки в Эдо и Осака. В 1615 г. двое сыновей Син­року основали в Осака собственное дело. Затем они стали за­ниматься перевоз- кой риса и сакэпо всей стране, чем приум­ножили свое богатство. А в 1619 г. в Осака перебрался и сам Синроку, где продолжил заниматься производством сакэ. Вся дальнейшая деятельность торгового дома Коноикэ разворачива­лась в этом городе, который являлся главным рынком страны.

Когда в 1650 г. Синроку умер, его семья уже входила в число богатейших торговцев Осака. Дальнейший расцвет дома был связан с деятельностью сына Синроку – Дзэнъэмона. Именно он присоединил к своему имени фамилию Коноикэ, увековечив тем самым название деревни, где начинал варить сакэего отец. Благодаря своей предприимчивости и смекалке он научился извлекать выгоду из разных видов деятельности, сумел сохранить и приумножить богатство, создать дому доб­рое имя.

Дзэнъэмон первым занялся морскими перевозками. Сначала это была его обязанность по отношению к даймё (князю) Нисигуни, когда тот, следуя системе заложничества (санкин котай), дол­жен был являться в Эдо. Затем он стал кредитовать даймё, от­правлявших собранный в их владениях рис на продажу в Оса­ка. Постепенно Коноикэ сделались владельцами рисовых скла­дов (курамото). Для них это дело было особенно выгодным, поскольку рис служил сырьем для производства сакэ.

В XVII в. Япония жила в условиях изоляции от внешнего мира и не вела активной внешней торговли. Поэтому всю свою энергию и изобретательность японское купечество направило на развитие внутренней торговли, весьма преуспев в искусстве манипулировать деньгами. Для успешной деятельности были важны и личные качества: деловая хватка, бережливость, умение разбираться в рыночной ситуации, налаживать связи, выбрать выгодное направление в своей деятельности.

Следует сказать, что государство вовсе не стояло на страже интересов купечества, хотя и пользовалось его финансовой помощью. Правительство время от времени делало «набеги» на его финансы, облагая купечество «добровольно-принудительны­ми» займами (гоёкин) и «забывая» потом эти деньги возвра­щать. Рост финансового могущества купечества внушал опасе­ния классу феодалов, которые всячески старались ограничить свободу его деятельности. В этом лежит одна из причин, поче­му японское купечество мало денег вкладывало в промышлен­ную сферу. Но по мере развития торговли, товарно-денежных отношений японское купечество становилось все менее покор­ным. Оптовые торговцы Осака, Эдо и Киото обладали силой и авторитетом, играли большую роль в ценообразовании. Как го­ворил конфуцианский ученый Гамо Кумпэй (1768–1813), «гнев богатых купцов из Осака вселяет ужас в сердца даймё» (Норман 1961: 180).

В 1656 г. Дзэнъэмон открыл в Эдо меняльную контору, за­нявшись всевозможными кредитными операциями. Однако осо­бенно преуспел в финансовых делах Дзэнъэмон II. Он входил в состав совета Осака, объединявший 10 меняльных контор го­рода. Эти конторы продавали золотые и медные монеты, сереб­ро на вес, давали ссуды, принимали векселя, брали деньги на хранение, то есть по своим функциям являлись прообразом банка. Когда Коноикэ делали только первые шаги в этой сфере деятельности, они взяли за образец стиль ведения дел Тэннодзия Гохэй, основателя финансового дела в Осака. И вскоре они на­равне с Тэннодзия стали официальным банкиром (гоё рёгаэ) правительства страны (Tokugawa... 1990: 153).

Постепенно Коноикэ перестали заниматься производством сакэи морскими перевозками и целиком переключились на кредитно-финансовые операции. В 1696 г. 30 % феодальных до­мов Японии пользовались услугами ссудных лавок, принадле­жавших дому Коноикэ, 110 княжеств получили от этого дома заем (Там же).

Дом Коноикэ ссужал деньгами и купцов. В 1670 г. 59 % общей суммы капитала шло на кредитование купцов и 19 % – даймё. Но к началу XVIII в. процент кредита, предоставлявше­гося даймё, резко вырос – он составлял 73,5 % от общей сум­мы капитала дома Коноикэ (Ясуока Сигэтаки 1970: 40–45).

При третьем главе дома, Мунэтоси, благодаря финансово-кре­дитным операциям дом Коноикэ особенно преуспевал. Они при­обретали земельные участки и переселяли туда крестьян для их обработки. Так, в 1705 г. Коноикэ купили земли в провин­ции Кавати и переселили туда 120 семей из ближайших дере­вень и еще 360 семей из других районов. Вообще освоение земель – нови и пустошей – под посевы риса было типичным делом для японского купечества в период Токугава (Tokugawa... 1990: 154). В Осака дом Коноикэ также стремился приобретать земельные участки, которые со временем росли в цене, что делало выгодной и эту сферу деятельности.

* * *

Организационная структура крупных купеческих домов и направленность их деятельности имели отличия, но в них можно обнаружить и много общего. В начале XVIII в. Коноикэ имели следующую организационную структуру. Кроме главного дома (хонкэ), который вел свое происхождение от основателя по прямой линии, было учреждено пять боковых домов (бун-кэ), связанных с главным домом родственными связями. Кроме того, в клан Коноикэ входили еще 22 семьи, которых называли бэккэ. Это была боковая линия дома, члены которого не были связаны родственными узами с хонкэ. Скажем, главой такого дома мог быть муж дочери или усыновленный семьей Коноикэ человек. Все эти линии и ветви включались в деятельность главного дома, и функционирование их предприятий зависело от экономической поддержки последнего.

Работающим в доме Коноикэ по найму требовалось обычно десять лет, чтобы, будучи приказчиками, дослужиться до такой должности, когда разрешалось открыть собственное дело или создать бэккэ. В ученики принимали мальчиков в возрасте 12 лет. Когда ученик поднимался до должности приказчика и ес­ли при этом ему уже было более 20 лет, ему доверяли обуче­ние учеников. Спустя 2–3 года было принято выдвигать этого работника на должность управляющего, а еще спустя 2–3 года ему разрешалось создать бэккэ, и тогда он считался главой бо­ковой линии семьи. Например, работник, получивший долж­ность приказчика в возрасте 18 лет, мог руководить обучением в 38 лет, стать управляющим в 40–41 год и создать бэккэ в 42–43 года. Но начиная с 40-х гг. XVIII в. все меньшему количеству наемных работников разрешалось основывать соб­ственное дело.

Ученики не получали никакого вознаграждения, работники в должности приказчика и выше получали 50–60 моммэ (моммэ – мера веса, равная 3,75 г)се­ребром каждые два месяца, заведующие обучением и выше ежегодно получали от 300–400 до 3000 моммэв зависимости от должности.

К этой основной оплате работники получали еще доплаты двух видов – мояигин и надзукэгин. Мояигин представляли собой годовые бонусы в размере 200 моммэ. Надзукэгин пла­тили каждые 2– 3 года, но только после того, как работнику ис­полнялось 21–22 года, да и то только тем, кто работал у Ко­ноикэ с юности. Тем же, кто нанимался на работу в более зре­лом возрасте, выплачивали вознаграждение на 8–9-й год службы у Коноикэ. Таковы были правила дома.

Однако на практике работники не получали надзукэгин до тех пор, пока не подходило время их отставки или когда им разрешали открыть собственное дело. Такая практика позволя­ла удерживать работника у себя, поскольку покинуть хозяина становилось для него экономически невыгодно. Этот стиль управления получил широкое распространение и дальнейшее развитие в последующий период Мэйдзи. По сути дела, систе­ма найма в доме Коноикэ представляла собой прообраз существующей в современной Японии системы пожизненного най­ма.

Более 10 % всех работников дома Коноикэ имели статус бэккэ. Согласно семейным записям в 1719–1741 гг. 51 человек покинул этот купеческий дом по разным причинам: 8 человек умерло, трое были приняты в другие дома как наследники, 8 человек попросили освободить их от контракта. 32 человека были уво­лены: 27 как плохие работники или по возрасту, среди осталь­ных пятерых один оказался вором, двое заболели, один поте­рял казенные деньги, другой напутал с деньгами, отпущенными на расходы на кухню (Tokugawa... 1990: 161–162).

Весьма примечательны уставы крупных купеческих домов. Они появились и у Коноикэ, и у Мицуи, и у Сумитомо в одно и то же время – в XVIII в. Эти уставы, разные по названию, отражали «индивидуальный портрет» дома и законы, которыми регулировалась его деятельность. Но во всех уставах поощря­лась бережливость, деловая смекалка, тщательное соблюдение отчетности. Кроме того, эти уставы содержали многочисленные предписания относительно системы найма, служебной иерар­хии, взаимоотношений с наемными работниками. Словом, именно в этих правилах следует искать исторические корни японского стиля управления, интерес к которому так велик в сегодняшнем мире.

Появление в 1723 г. семейных правил (какун) дома Конои­кэ было неслучайным. К тому времени Коноикэ представляли собой большой семейный клан, накопивший огромное богатст­во. Необходимо было регулировать деятельность дома, его бо­ковых домов, строго следить за направленностью деятельности, не допускать пустой траты капитала. Правила касались и вну­трисемейных отношений, и взаимоотношений с наемными ра­ботниками. Они дают возможность познакомиться с купече­ской этикой тех лет.

Идея составления семейного устава возникла еще у родона­чальника дома Коноикэ Яманака Синроку, который известен и под именем Юкимото. В 1614 г. он написал «Юкимото сисон сэйси дзётоку» («Наставление потомкам от Юкимото»). Каждое последующее поколение вносило свой кирпичик в свод семей­ных правил, пока это дело не завершил Мунэтоси, который по своим деловым качествам превосходил всех своих предшест­венников.

Мунэтоси приступил к написанию семейных правил в апре­ле 1716 г. Есть предположение, что он поручил написать их ученому Каибара Экикэн, но трудно сказать, так ли было это на самом деле. Полный свод правил был завершен к 1732 г., когда Мунэтоси было уже 66 лет. Следуя семейной традиции, он в 57 лет отошел от дел, и, скорее всего, сам занимался его составлением. Кроме деловой части, правила содержали массу поучений и наставлений, определяли нормы нравственного по­ведения членов семьи, касались обрядов совершеннолетия, бра­косочетания, похорон, религиозных отправлений (Миямото Матадзи 1958: 169, 171).

Весь клан Коноикэ вместе с наемными работниками пред­ставлял собой как бы единую семью, где старались создать хо­рошие условия найма, с тем чтобы удержать работника у себя на более длительный срок. Этот семейный стиль управления получил широкое распространение и дальнейшее развитие в последующий период Мэйдзи.

Правила, касавшиеся деловой сферы, были очень строгими. Главенство во всех делах признавалось за основным домом, а всем остальным полагалось с ним сотрудничать. Запрещалось производить перемены в сфере деятельности, предписывалось следовать установленной практике ведения дел и направлять свою энергию на какой-то один вид деятельности. По всей ви­димости, клан не хотел рисковать, предпочитая заниматься де­лами, приносящими твердый доход.

Четкие семейные правила ведения дел позволяли клану Ко­ноикэ выживать в условиях жесткой конкуренции, поскольку другие купеческие дома были не менее предприимчивыми. В большом почете были бережливость, аккуратность в ведении деловой отчетности, деловая смекалка. У дома Коноикэ были особые бухгалтерские книги (сйнъётё), где фиксировались сделки по продаже сакэ, кредитно-финансовая деятельность дома. Некоторые японские ученые считают, что именно дом Коноикэ впервые в Японии ввел в практику систему двойной бухгалтерии (Такэно Ёко 1991: 107).

Для решения различных проблем в клане Коноикэ сущест­вовал консультативный совет, и в правилах подчеркивалась важность семейных консультаций. Устав дома Коноикэ предпи­сывал, что даже глава основного дома не может распоряжаться капиталом без согласования с управляющими и с другими членами дома. Глава клана был официально управляющим всем семейным делом, но ему не дозволялось принимать решения единолично. В 1713 г. в уставе дома об этом говорилось сле­дующее:

«Наследник главного дома (хонкэ) должен нести ответствен­ность за сохранение и защиту капитала дома до тех пор, пока он не передаст эту функцию своему преемнику. Поэтому он должен придерживаться установленных традиций дома в ре­шении всех деловых вопросов».

Хотя главой дома мог быть лишь старший сын, иногда слу­чались отступления от этого правила: до этого поста иногда допускались усыновленные члены семьи, если по какой-то при­чине этого права лишались родные дети (Family... 1984: 44).

* * *

В XIX в. участились случаи неуплаты долгов со стороны даймё, и предоставление денег в кредит перестало быть выгод­ной сферой деятельности. Но Коноикэ по-прежнему оставались в первом ряду самых богатых людей в Японии. И ничто не предвещало того, какие крутые перемены ожидают этот купе­ческий клан.

В 1867–1868 гг. в Японии произошли события Мэйдзи исин, изменившие путь развития страны. Их главное значение заключалось в том, что за ними последовали важные социально-эконо-мические преобразования, расчистившие путь для быстрого развития капитализма в стране.

После отречения сёгуна от власти в стране развернулась гражданская война, длившаяся полтора года. Японское купече­ство тоже было вовлечено в водоворот этих событий, принимая ту или иную сторону. Богатые купеческие дома Осака и Киото финансировали военные операции антисёгунской оппозиции, а некоторые купцы вступали в ее военные отряды.

Дом Коноикэ был настоящей золотой жилой для нуждав­шейся в средствах оппозиции. Достоверно известен факт, когда ему под жестким нажимом пришлось выполнить «просьбу» од­ного из отрядов добровольцев и выложить 200 рёсеребром. Другой руководитель такого отряда получил от 22 осакских менял 7 тысяч рё (рё – старинная японская монета) (Такэно Ёко 1991: 108).

В конце 60-х гг. XIX в. предприимчивый самурай из кня­жества Тоса, которое находилось в очень стесненном матери­альном положении, убедил Коноикэ и еще несколько купече­ских домов подписать с княжеством торговый договор, соглас­но которому каждый месяц княжество получало 30 тысяч рё. Самурая звали Ивасаки Ятаро, и впоследствии он создал зна­менитую фирму «Мицубиси», процветающую и сейчас. Не исклю­чено, что деньги, полученные от дома Коноикэ, помогли ему стать процветающим предпринимателем.

В тот переломный период, когда менялись ориентиры в де­ловой активности, многие купеческие дома обанкротились. Особенно это коснулось купцов-менял. Они привыкли ссужать деньги даймёпод залог налоговых доходов и товарной продук­ции княжеств, и, сидя в безделье и праздности, получали ог­ромные проценты. Но в 1871 г. княжества были упразднены, и все прежние соглашения с купцами-менялами расторгнуты. Лишившись ссудных процентов, многие пытались заняться тор­говлей, но, не имея опыта, в конце концов терпели убытки и разорялись. Богатый город Осака переживал депрессию.

Дом Коноикэ довольно удачно пережил то время и до сере­дины периода Мэйдзи (1868–1912) оставался еще очень замет­ной фигурой в финансовых кругах. В 1877 г. Коноикэ первыми в Осака учредили современный банк – «Дай дзюсан гинко». Хотя этот банк формально представлял собой акционерное об­щество, в действительности он являлся личным финансовым учреждением главы клана Коноикэ Дзэнъэмон Юкитора. Последний получил от всех 33 других учредителей (все они были из клана Коноикэ) письменное обязательство, что они не будут обладать правами акционеров и все ценные бумаги передадут Юкитора.

Но со второй половины периода Мэйдзи дела Коноикэ по­шатнулись. Япония вступила в период промышленной револю­ции, но Коноикэ не сумели переключиться на новый вид дея­тельности, продемонстрировав неспособность приспособиться к новым условиям. Обладая огромными денежными средствами, дом продолжал заниматься кредитным делом, вместо того что­бы вкладывать их в развитие промышленности. Возможно, сыграл роль и субъективный фактор. Тогдашний глава клана не обладал той энергией, напористостью, умом, предприимчиво­стью и другими деловыми качествами, которыми отличались его предшественники.

Некогда богатейший торгово-предпринимательский дом за­метно терял завоеванные позиции и оттеснялся с экономиче­ской арены. Последнее заметное событие в его истории – об­разование в 1933 г. банка «Санва» (сейчас – один из круп­нейших банков Японии). Однако тогда доля Коноикэ по срав­нению с другими учредителями (банками Ямагути и Сандзюён) была наименьшей (соответственно 10, 27,5 и 39,7 млн иен), причем для банка Коноикэ это были все деньги, которыми он располагал (Ясуока Сигэтаки 1990: 36–37). Вот уж поистине «ветер жизни человеку неподвластен»!

Литература

Миямото Матадзи. 1958. Коноикэ Дзэнъэмон. Токио.

Норман, Г. 1961. Возникновение современного государства в Японии / пер. с англ. М.: Соцэкгиз.

Такэно Ёко. 1991. Сёнин гундзо. Токио.

Ясуока Сигэаки.

1970. Дэайбацу кэйсэй си-но кэнкю. Токио.

1990. Дэайбэцу-но кэйэй си. Токио.

Family Business in the Era of Industrial Growth. Tokyo, 1984.

Tokugawa Japan. Tokyo, 1990.