Предисловие к новому переводу Корана

Коран может рассматриваться не только как культурно-исторический документ, но и как Откровение. Авторы нового перевода внимательно изучили все прежние переводы Корана на русский язык, а также многочисленные толкования текста европейскими и восточными исследователями, и постарались учесть достижения предшественников, устранив по возможности недостатки прежних русских версий. Свою работу они представляют как промежуточный итог в процессе постижения смыслов Священной Книги.

Ключевые слова: Коран, Мухаммад, Откровение, оригинал, перевод.

U. Z. Sharipov, R. M. Sharipova: Preface to the new Russian translation the Quran (pp. 67–82)

The Quran may be viewed both as an historical document and as ‘The Revelation.’ The interpreters have carefully studied all previous translations into Russian as well as multiple interpretations by both European and Eastern researchers. They have taken into account the achievements of their predecessors and have removed shortcomings as much as possible. This work is considered an intermediate result in the process of seeking to reach a better understanding of the meanings of the Sacred Book.

Keywords: Quran, Muhammad, Revelation, original, translation. 

Коран – Священная Книга ислама. Из всех основополагающих источников этой религии он единственный относится ее адептами к Явлению Свыше, то есть к Первоисточнику Божественного Происхождения. Коран выступает фундаментообразующим фактором других базовых источников этой веры, в том числе таких важнейших, как хадисы, шариат и фикх. Последние в отличие от Священной Книги представляются произведениями человеческого творчества, которые были составлены сподвижниками Пророка Мухаммада на Ее основании и на основании высказываний Пророка.

Постулаты Коранавошли в повседневную жизнь мусульман, передаются из поколения в поколение, став, по существу, традиционной идеологической основой функционирования многих национальных цивилизаций. В частности, эта Священная Книга пользуется высоким авторитетом не менее чем у 20 % коренного населения России, которое относится к так называемым мусульманским народам.

Любой исторический источник, предназначенный для широкого распространения в современном обществе, при всей специфике его лексики, обусловленной временем его составления, целесообразно переводить на другие языки, используя соответствующую литературную лексику и правила грамматики, чтобы не вызывать у читателей затруднений при ознакомлении с ним. Только в таком случае он оптимально приемлем и понятен для широких масс. Это важно и в отношении переводов текста Корана, так как Идеи Аллаха, ниспосланные Его Посланнику Мухаммаду и собранные в этой Священной Книге, были изложены в письменном виде представителями общества людей, существовавшего много столетий назад.

Ислам, являясь религией Единобожия, имеет, как и другие авраамические верования – иудаизм и христианство, – единую историко-идеологическую основу, которая опирается на Послания Аллаха народам. Они ниспосылались Свыше поочередно Пророкам Нуху (Ною), Ибрахиму (Аврааму), Мусе (Моисею), Исе (Иисусу), ряду других и, наконец, Мухаммаду. Этот Посланник Аллаха, провозглашая Откровение Господа, заявил, что он не создает новой религии, а продолжает истинную линию Единобожия, которую искажали последователи предшествовавших Пророков.

Основой для составления письменного Корана послужили устные высказывания Мухаммада (в течение четырех периодов – трех мекканских и одного мединского), который «шаг за шагом» излагал своим сподвижникам ниспосланные ему знамения Аллаха. Как известно, при жизни Посланника и под его диктовку была записана только часть откровений, причем в разрозненном виде. Отдельные отрывочные записи делались и его соратниками самостоятельно. После кончины Мухаммада устное и письменное наследие Божественных откровений собиралось и восстанавливалось через его непосредственных слушателей – в большинстве случаев по памяти – и фиксировалось в виде специальных письменных сборников. Следует не упускать из виду и то, что Мухаммад произносил откровения в течение почти четверти века. Содержание проповедей было разнообразным по форме и стилю изложения: и религиозным, и образно-рассудительным, и абстрактным. В свою очередь в воспоминаниях сподвижников и слушателей Посланника эти проповеди несколько различались между собой. Поэтому поначалу существовало множество их записей, которые во многом не согласовывались друг с другом. Это вызывало разногласия среди верующих в Аллаха по смысловой трактовке тех или иных знамений (аятов) Откровения[1].

Еще при первом из праведных халифов, Абу Бакре, было принято принципиальное решение о начале работы по сбору всех записей из Откровения Аллаха и сведéнию их в единую Священную Книгу[2]. Этот процесс был довольно протяженным и вовлек в работу немало переписчиков и редакторов. Наконец, при третьем халифе, Османе, был составлен и официально провозглашен вариант Корана, который был разослан в ряд основных центров халифата и стал повсеместно внедряться в качестве единственно достоверной Священной Книги ислама. Остальные списки Откровения по возможности изымались у владельцев и уничтожались.

Особенностью текста Корана, являющегося историческим источником, выступает нередко встречающаяся размытость принадлежности слов тому или иному участнику диалогов (между Мухаммадом, а также другими Пророками, с одной стороны, и их оппонентами – с другой). Так, в цепи взаимосвязанных аятов весьма часто используются выражения «он (она) сказал(а)» без обозначения конкретного лица, а только при помощи огласовок. Это усложняет ориентировку читателя в отношении источника (субъекта) тех или иных слов и фраз, вынуждая его возвращаться к предыдущим аятам, искать среди них логическую связь диалога и определять их авторство.

Кроме того, в Коране иногда трудно отделить прямую речь от косвенных рассуждений, а также проследить переход диалога от одного лица к другому. Для современного восприятия читателей, придающих большое значение четкому наименованию участников диалогов, указанные обстоятельства весьма важны.

Коран начали распространять в VII веке – в рамках зарождавшегося Арабского халифата – ближайшие сподвижники Мухаммада, которые были выходцами из Хиджаза (на Аравийском полуострове). По мере расширения границ халифата, а также вследствие других исторических обстоятельств, увеличения контингента приверженцев новой религии ислам и его Священная Книга в разной степени интенсивности распространились среди многих этносов мира. Однако общеизвестно, что каждый народ имеет свои специфические менталитет и отличия. Кроме того, народы переживают различные фазы своей национальной истории: развития, падения, возрождения, стагнации и т. д., – т. е. подвержены внутриобщественным метаморфозам. Язык отражает как местную самобытность, так и происходящие изменения в жизни этносов и отдельных людей. Помимо этого и сами языки претерпевают метаморфозы: либо развиваются, либо стагнируют, либо умирают. В ходе развития они диверсифицируются, обогащаются, в том числе путем смешения с другими языками. При этом каждый народ своеобразно воспринимает внешние факторы. Поэтому читатели неарабского происхождения, а тем более удаленные географически, этнически, культурно и по социально-хозяйственному образу жизни от Ближнего Востока, испытывали затруднения в понимании реалий времени жизни Пророка Мухаммада и тех исторических образов и ссылок, которыми оперировал текст Корана с Аравийского полуострова.

История интереса россиян к Священной Книге ислама насчитывает много веков, в течение которых неоднократно делались переводы его основных положений: сначала это были рукописные (исполненные как профессиональными, так и самодеятельными переписчиками) варианты, а затем стали появляться и печатные издания[3]. Публикации переводов на языках так называемых мусульманских народов Евразии: в Поволжье, Крыму, на Кавказе, Урале, в Сибири – быстро перешли с отдельных глав Корана на более или менее полные варианты коранического текста.

Параллельно с XVIII века стали появляться печатные переводы Корана и на русском языке, осуществленные П. Постниковым (1716), М. И. Веревкиным (1790), А. В. Колмаковым (1792), а в XIX веке – К. Николаевым, Д. Н. Богуславским, Г. С. Саблуковым. Следует отметить, что эти переводы Священной Книги мусульман делались преимущественно с французского, английского и других западноевропейских языков. Авторы западноевропейских переводов в свою очередь ориентировались на имевшиеся в их поле зрения комментарии тех или иных мусульманских толкователей, т. е. в русскоязычных вариантах использовался аппарат лингвистических и комментаторских посредников. Однако такой подход означал только приближение к непосредственному познанию Священной Книги исламской религии (Коран 1907; 2003). Чувствовалась потребность в прямом русскоязычном переводе Корана с оригинала – лингвистического первоисточника. Наиболее известным из изданных в XIX – начале XX века переводов на русский язык, завоевавшим авторитет у российских читателей, был труд Г. С. Саблукова, осуществленный по арабскому тексту Корана (Там же). Однако в этом переводе при раскрытии коранических идей чувствовалось сильное смысловое влияние христианских и иудейских параллелей из Библии, Евангелия и других религиозных книг, т. е. и здесь присутствовало опосредствованное восприятие текста Священной Книги ислама через вышеназванные параллели.

Наконец, во второй половине XX века появился первый дословно переведенный с арабского оригинала русскоязычный Коран. Его автор – востоковед-арабист, академик АН СССР И. Ю. Крачковский. С 90-х годов прошлого столетия стали публиковаться русские переводы других авторов, причем не только в России, но и вне ее (как в ближнем, так и в дальнем зарубежье). Несмотря на то, что до них уже были издания, которые могли бы служить основой более совершенных переводов, все они (в разной степени) имеют изъяны. Так, в ряде случаев были допущены вольности в обращении с кораническим текстом. Отступления заключаются в избрании переводчиками неверных методов перевода Священной Книги: это так называемые поэтические переводы[4], подмена текста аятов оригинала и смысла отдельных слов и фраз формулировками тех или иных комментаторов Корана. При этом большинство переводчиков последних двух десятилетий, чтобы застраховать себя от критики, публиковали свои работы под девизом: «Перевод смыслов Корана»[5]. Такие примечания, по сути, служили прикрытием «вольницы» перевода и вызывали сомнения читателей относительно полного соответствия арабскому оригиналу представляемых общественности русских текстов Корана.

Без сомнения, мы должны быть благодарны ученым-востоко-ведам И. Ю. Крачковскому и М.-Н. О. Османову, которые, внимательно изучая наиболее авторитетных комментаторов Корана арабского, общемусульманского и европейского происхождения, стремились добиться рациональности в своих переводах Священной Книги. Это, однако, не исключает необходимости критического осмысления русскоязычных переводов, изданных в течение последних пятидесяти лет, включая и работы указанных ученых.

Так, перевод М.-Н. О. Османова, при самом тщательном использовании его автором соответствующих трудов комментаторов прошлого, представляется специфичным (Коран 1995). М.-Н. О. Османов пошел по пути «либерализации» перевода, т. е. нередко заменял текст оригинала смысловыми определениями из тафсиров. Во многом «прокомментаторский» характер перевода не позволяет отнести его к категории документально полностью соответствующих арабскому тексту Корана – он приемлем только как перевод смыслов аятов Корана[6].

Изданные в начале текущего столетия русскоязычные варианты перевода Э. Р. Кулиева также принадлежат к числу переводов смыслов Корана. Серьезные шаги к точному соответствию друг другу арабского и русского текстов Священной Книги позволили переводчику рационализировать свой перевод, так что мы считаем его наиболее удачным среди русскоязычных переводов последних десятилетий. Однако и у Э. Р. Кулиева встречаются недостатки в переводе, в частности замена тех или иных слов и оборотов собственно Корана своими синонимами и фразами. В этих случаях смысловой нюанс слов и оборотов несколько искажается.

Некоторые переводчики Корана допустили вольности в отношении его предназначения, жанра и языкового строя, предложив «поэтические» варианты (И. В. Порохова, Т. Шумовской и др.) (Коран 1993; 1997; 2005). Возникает вопрос: если Тора и Евангелие являются, как и Коран, Писаниями Аллаха, ниспосланными народам в разное время, тогда почему никто не берется за «поэтические» переводы Библии? Сомневаемся, что это будет принято представителями соответствующих конфессий, да и научными учреждениями, как документальные издания – скорее их отнесут к стихотворным литературным опусам на текст того или иного Писания. Как отмечают исследователи особенностей стиля Корана, «в Коране отсутствуют следы поэтических рифм в точном смысле. Стиль Корана – отсутствие четких схем в построении строф, аятов и даже отдельных сур: они разные по своему строю и длинам… вместе с тем иногда присутствуют ритмическая проза и ассонансные созвучия (однако в весьма ограниченном количестве, так что аналитики связывают их наличие с заимствованиями из диалектов разных аравийских племен во времена Мухаммада и некоторым влиянием из лексики соседних народов)» (Белл, Монтгомери 2004: 86, 90–93, 95–96, 101, 103–104). Мы считаем оптимальным придерживаться именно академического стиля перевода, идя строго по пути смыслового понимания идей Корана, ибо такая передача читателю его истин и есть идейная сущность и эстетика Священной Книги.

Характеризуя непосредственно поэтический перевод В. Пороховой, следует сказать, что это весьма вольный стихотворный вариант на основе арабского Корана. В итоге текст, втиснутый в рамки «белого» стиха, причем с купированием[7] слов и даже строк, а также с использованием своей структуры фраз и нередко построений целых абзацев, сделал русский перевод приблизительным и ущербным с точки зрения соответствия Писанию. Далее, частые замены «родных» слов и фраз Корана на лексему стихотворной рифмы во многих местах привели к деформации как содержания и емкости самих арабских фраз, так и их смыслового назначения. Например, люди в ряде аятов обозначаются не как рабы Аллаха, а как слуги. Между тем в соответствии с Кораном и исламским мировоззрением и люди, и Пророки, и Ангелы являются рабами Аллаха. Только Пророки и Ангелы по велению Аллаха наделены определенными дополнительными функциями[8].

Остановимся на переводе И. Ю. Крачковского, который выделяется своим исследовательским аппаратом. По нашему мнению, этот перевод наиболее точно передает текст арабского оригинала[9]. Поэтому он и в настоящее время представляет большой познавательный и научный интерес и по-прежнему пользуется высоким спросом в России.

Перевод, осуществленный в 20–40-е годы прошлого столетия, впервые был опубликован только в 1963 году – уже после смерти ученого, на основе его тщательно законспектированных лекций по переводу Корана и примечаний к нему. Перевод И. Ю. Крачковского – дословный. В условиях первых десятилетий XX века избранный им вариант оказался оптимальным, так как на предыдущих русских переводах лежала печать недостаточной квалификации: чувствовалась слабость знаний в области мусульманских комментариев к Корану (арабских, персидских, турецких, российско-мусульманских и других восточно-мусульманских).

К принципиальным недостаткам перевода И. Ю. Крачковского следует отнести несколько устаревший на сегодняшний день исследовательский аппарат. Переводчик при расшифровке арабского текста преимущественно оперировал трудами западных корановедов (изданий XIX и первой половины XX веков). В период научной деятельности И. Ю. Крачковского корановедческая исследовательская литература из мусульманского ареала была малодоступной для россиян. В исламских странах того времени книги издавались весьма ограниченными тиражами, и по стилю анализа, а также по оформлению они были необычными с точки зрения европейцев. Их «восточная» рассудительно-растянутая, абстрактная и нередко повторяющаяся манера изложения материала в литературных и исследовательских произведениях отличалась от европейской конкретности и рациональности письма. Более того, подавляющее большинство восточных тафсиров Корана (на арабском, персидском, тюркских и других языках) были написаны средневековыми авторами и характерным для того времени стилем. Поэтому европейским переводчикам Корана до середины XX столетия представлялось гораздо более легким опираться на комментарии западных авторов – они были более доступны как в языковом отношении, так и по наличию в государственных библиотеках, архивах и книжных магазинах Европы. И. Ю. Крачковский, в свою очередь, также предпочитал пользоваться преимущественно «западным арсеналом» источников. Может быть, это и послужило одной из причин, почему он при жизни не передал свой труд для опубликования. К сожалению, перевод И. Ю. Крачковского появился в печати в незавершенном – так сказать, в «лабораторном» – варианте, хотя, по сути, работа над ним была доведена почти до последней стадии – стилистической правки русского текста[10].

Ныне же – иной исторический период, когда в России стала на порядок более распространенной и разнообразной корановедческая литература мусульманских авторов, изданных как в мусульманских странах, так и собственно в России.

«Комментарии», приведенные И. Ю. Крачковским (Коран 1986: 515–657), фактически представляют собой примечания (по-арабски – шарх).Они либо просто являются адресной отсылкой (без объяснений) к тому или иному посреднику-комментатору, либо по тому или иному слову из контекста со ссылкой на мнение одного из комментаторов заявляют о понимании переводчиком этого слова (с большим количеством условных сокращений), либо представляют собой авторскую заметку (с высказанным предположением) для дальнейшего уточнения, либо являются опять-таки заметкой, но «эскизной», на полях, без ссылок на посредника-комментатора или на свое мнение. Таким образом, «комментарии» И. Ю. Крачковского были весьма обширной «рабочей лабораторией» ученого, при помощи которой он уточнял (либо ставил для дальнейшего исследования) возникавшие у него вопросы во время работы над переводом текста Корана[11].

Эти «комментарии», по существу, недоступны для понимания массового читателя. Что касается специалистов-востоковедов, то и для них расшифровка большинства «комментариев» затруднительна. Дело в том, что они отсылают читателя к работам иностранных (преимущественно западных) авторов-аналитиков смыслов текста Корана, а это проверить сложно, так как они в большинстве своем представляют собой малодоступные научные труды, изданные много десятилетий тому назад.

Мы ни в коем случае не отрицаем правильности подхода этого ученого к расшифровке ключевых моментов коранического текста в период первой половины XX века. Однако в настоящее время справочного сопровождения перевода Корана в форме комментариев-примечаний, осуществленного «лабораторно» И. Ю. Крачковским, недостаточно. Ныне для убедительности в точности русско-язычного перевода целесообразны краткие выборочные (но полноценные) комментарии по фразам, аятам (стихам) и сурам (главам) в целом. Это, однако, не значит, что вместе с текстом Корана нужно приводить полностью комментарии классиков-тафсиристов.

Считается, что академик И. Ю. Крачковский[12] рассматривал Коран прежде всего как памятник арабской устной словесности, как литературное произведение древних веков, написанное прозой. На наш взгляд, это его авторское право, хотя сами мы относимся к Корану как к почитаемому полутора миллиардами мусульман Откровению Божественного Происхождения. И каким бы ни был у И. Ю. Крачковского взгляд на жанр Корана, он в целом избрал оптимальный метод для перевода.

Причины, побудившие нас подготовить данный перевод Корана на русский язык, были следующими.

В последней четверти XX века, особенно с 90-х годов, в Евразии, а тем более в России, усилилась потребность общественности, в том числе мусульманской, в максимально точном переводе текста Корана, выверенном по его официально утвержденному оригиналу, а также в соответствии с русской грамматикой. Кроме того, созрела объективная необходимость оснастить читателей более обширными знаниями в области корановедения. Нынешний уровень образования россиян сделал их более квалифицированными и избирательными в чтении. К сожалению, исламская религиозная и исламоведческая литература на русском языке при всем ее разнообразии и возросшей тиражности по-прежнему тематически ограничена и доступнадалеко не всем читателям.

Сегодня Коран как Священная Книга ислама в русскоязычном варианте должен быть доступен широким народным массам России и стран СНГ в виде адаптированного текста, который одновременно вызывал бы у них уверенность в его максимальной достоверности.

Представляемый нами перевод Корана определяется стремлением привести в соответствие друг с другом все эти показатели. Авторы перевода старались соблюдать принцип оптимальности сохранения его словесного содержания и фразопостроения с учетом особенностей русского и арабского языков, а также уровня современного языкознания.

В истории Корана на Земле (его текста и формирования письменного варианта) отмечаются два этапа: божественный и пророческий – передача Откровения Аллаха Его Посланнику Мухаммаду и пророчества Мухаммада своему окружению; общечеловеческий – записи из проповедей Мухаммада на основе пересказов сподвижников Мухаммада, затем собирание, редактирование и утверждение последнего варианта Корана в период халифа Османа в качестве единого узаконенного текста для всеобщего использования.

Многие европейские авторы занимались поисками «земных» источников и влияний на творчество Мухаммада в создании Откровения. Однако это Откровение, будучи ниспосланным Аллахом, вместе с тем учитывало время и характер аравийского общества, в которых жил Посланник Мухаммад. Поэтому и приводились примеры из тогдашней земной действительности.

Настоящий перевод Корана рассчитан не только на ученых-исламоведов и улемов, но и на широкую народную аудиторию. Он ориентирован на то, чтобы эта аудитория посредством самообразования при ознакомлении с исламоведческой литературой была в данной области как можно более грамотной, диверсифицированной по знаниям и не чувствовала себя полностью зависимой от комментариев узкого круга священнослужителей и специалистов-корановедов. Все желающие познаний по Корану в сопровождении соответствующего ему разъяснительного аппарата должны иметь как можно более широкую возможность для этого не только в мечетях и на научных конференциях, но и у себя дома либо в кругу обычных граждан.

В процессе работы над текстом письменного Корана с целью адаптации его арабской лексики и структуры к современному лингвистическому восприятию нередко выявлялись архаичность, недостаточность стилистической гибкости, диверсифицированности набора слов и оборотов, а также соответствия этого текста правилам грамматики сегодняшнего дня (Мармарджи 1931: 333–340). Поэтому нами в русском переводе для прояснения некоторых мест в аятах, где могут возникнуть стилистическое недопонимание смысла или двусмысленность, вводились (без отступления от смыслового построения фраз в оригинале) курсивом слова, которых нет в арабском тексте Священной Книги (но их присутствие подразумевается)[13]. Для обозначения отсутствующих в оригинале слов использовался также вариант «слов в скобках». При этом ввиду вставки курсивом «уточняющих слов» в русский текст некоторые «родные» слова Корана, к которым относятся «уточняющие слова», в русском варианте могли быть ограниченно преобразованы по падежам либо по принадлежности к частям речи. Однако в таких случаях частица отрицания сохранялась…

В аятах, где личности (либо другие субъекты) на арабском языке обозначаются огласовками, – такие как «он» («она») и т. д. – мы вводили курсивом названия конкретных лиц (или субъектов), чтобы читатели не затруднялись в определении авторов тех или иных фраз.

Особенностью настоящего перевода – на заключительной стадии – является совмещенная публикация на русском языке (либо в одном томе, либо в двухтомнике) как текста Корана, так и резюме наиболее популярных тафсиров (комментариев) к Нему[14]. Мы обращаемся к наиболее известным и доступным для рационального изложения произведениям комментаторов, которые жили и творили в разные исторические периоды. Так, в поле нашего зрения попали прежде всего тафсиры Ибн-Касира, Джалялейн, Абдуллы Юсуфа Али, а также сборники комментариев «Аль-Фаваид» и «Зубдату-т-Тафсир», «Аль-Мизан» доктора Табатабаи и многие другие[15].

Считаем необходимым отметить, что мы рассматриваем свой перевод в качестве одной из ступеней на пути дальнейшего развития коранистики в России. Вероятно, он уступает в чем-то тем изданиям, которые мы использовали для сравнительного анализа. Однако, на наш взгляд, процесс углубления и совершенствования перевода Корана должен и будет продолжаться. Даже если абсолютно точного перевода достичь невозможно, это не исключает требования придерживаться оригинала текста Корана. Как авторы настоящего перевода мы понимаем, что решение такой весьма емкой и многотрудной задачи потребует аналитической и переводческой работы многих исследователей, и, может быть, не одного поколения.

Как известно – и это объяснено многими исследователями, – в языке Корана таится множество смыслов, в том числе на уровне отдельных фраз и слов. В частности, до сих пор остаются неразгаданными вступительные буквенные обозначения в начале многих сур (глав), к примеру, «Алиф, Лам, Мим», «Та, Син, Мим» и другие (подробно об этом см. примечание к главе 2 «Бакара»), а также названия глав: 20-й «Та Ха» и 36-й «Йа Син». Имеют место лишь их субъективные смысловые обозначения в трудах некоторых тафсиристов (комментаторов)[16]. Поэтому почти все комментаторы и переводчики оставляют их без перевода в начале коранических глав – как составную часть Священного Писания.

В нашем переводе Корана мы обозначаем каждое Откровение, ниспосланное Аллахом через Пророков (предостерегающих увещевателей, провозвестников), с заглавной буквы: Послание, Откровение, Писание, Истина и т. д. Кроме того, заглавными буквами обозначаются: Последняя Обитель, Будущая Жизнь, Рай, Ад, Огонь (если под этим словом подразумевается Ад) и т. д.

Теперь о научном аппарате комментариев и конкретно о грамматических случаях, сопровождающих настоящий перевод.

Иногда арабские создатели письменного варианта Корана, раскрывая в рамках одной или нескольких взаимосвязанных фраз то или иное событие либо ведя повествование, применяют сначала глаголы в настоящем или будущем времени, но затем неожиданно переводят их в прошедшее время. Таким образом, происходит грамматическое несоответствие времен. Для русскоязычного читателя это неприемлемо. Поэтому, как нередко делал М.-Н. О. Османов в своем переводе, мы сохраняем такие текстовые эпизоды в одном глагольном времени (для сравнения см.: Коран 1986: гл. 18, Аль-Кахф, аяты 50[52]–51[53]).

В русском языке в соответствии с грамматикой при перечислении характеристик того или иного лица или предмета и явления соединительный союз «и» ставится только перед последней частью в серии определений, а вместо него в большинстве случаев его функцию выполняет знак препинания «запятая»; в арабском же языке (по крайней мере, в языке Корана) «и» ставится перед каждой стороной характеристики[17]. Учитывая наше стремление не искажать смысла той или иной фразы, но сделать перевод более удобным для русскоязычных читателей, мы в таких случаях опускаем союз «и» там, где он не соответствует правилу грамматики русского языка (например, в арабском тексте Корана, гл. 23, Аль-Му’минун, аяты 58–62, что отражено также в дословном переводе И. Ю. Крачковского: гл. 23, Верующие, аяты 59[57] – 63[61] и во многих других аятах).

Помимо вышесказанного, имелась грамматическая разница между тем, как записано в Коране, и как произносил аяты Пророк. К примеру, Мухаммад и другие авторы прямой речи говорили отдельными абзацами и фразами. Поэтому, вероятно, они не могли начинать свою речь постоянно с «и», чем изобилует начало многих аятов.

Зачастую смысловая нагрузка того же союза «и» соответствует разным логическим вариантам понимания этой грамматической части речи (союз соединительный, разделительный и т. д.), и поэтому он выступает по смыслу не только как собственно «и», но и как «а», «но», «однако», «так», «а также», «тогда» и т. д. Таков язык современности, который за тысячелетия развивался и совершенствовался, приобретая рациональность и диверсифицированность «союзов» для обозначения разных оттенков значения тех или иных фраз. Поэтому использование союза «и» только в одной соединительной функции представляется нецелесообразным, так как заставляет читателя грамматически домысливать текст. Таким же образом наряду с часто повторяемым словом «сказал» используются его синонимы: «произнес», «воскликнул(а,и)».

В тексте Корана арабское слово «Баль!» различными переводчиками иногда переводится в совершенно противоположных смыслах: то «да!», то «нет!». Здесь целесообразно использовать оптимальные, с нашей точки зрения, русские словосочетания «да нет же!», «о нет!», а также слова «напротив!», «однако!», которые как раз и несут искомую смысловую нагрузку, означающую отрицание (см. для сравнения: Коран 1986: гл. 23, аяты 65 [63], 72 [70], 73 [71], 83 [81]); Коран 1995: гл. 23, аяты 63, 70, 71, 81 и др.).

В арабском тексте часто используется слово «который». В русском литературном языке предпочтительно заменять слово «который (-ая, -ые)» как функциональную характеристику другими словами (с соответствующими смысловыми оттенками): «Кто», «кто», «что». Мы также использовали эту возможность в нашем переводе.

Касаясь грамматических принципов структурных построений фраз в русском и арабском языках, следует отметить, что существует разница в соотношениях между главными и придаточными частями предложений, а также в том, какое место во фразах занимает тот или иной член предложения (главный или второстепенный) и т. д. Для соответствия русской грамматике в нашем переводе Корана в ряде случаев мы прибегли к внутренним перестановкам слов во фразопостроениях. Это абсолютно не изменяет смыс-лового содержания арабского текста, но облегчает его восприятие русскоязычным читателем.

Кроме того, стоит указать на специфику расшифровки арабского слова «Китаб» («Книга») в Коране. «Китаб» («Книга») – это Послания Аллаха народам частями через разных Пророков (Посланников). Поэтому там, где в тексте нет прямого наименования Корана или указания на его подразумевание, либо не приводятся другие конкретные названия «Книги» (Тора, Евангелие и др.), следует понимать части «Книги», ниспосланные Посланникам до Мухаммада и ему самому, если вместо названия «Коран» присутствует только обозначение «Китаб». Русскоязычными переводчиками «Китаб» обозначается равнозначным синонимом «Писание», что использовано и в настоящем переводе Корана.

И последнее замечание. Перечисление нами в библиографическом списке источников и литературы не означает, что в нашем переводе использовалось смысловое понимание их авторами тех или иных аятов Корана. Они принимались к сведению для того, чтобы представить всю существующую в настоящее время палитру расшифровки (нередко своеобразной) текста Корана разными комментаторами, богословско-юридическими школами-мазхабами и направлениями в исламе.

Литература

Белл, Р. Монтгомери, У. 2004. Коранистика: введение. М.; СПб.: Изд-во Диля.

Беляев, В., Грязневич, И. 1986. Предисловие. Коран / пер. и коммент. И. Ю. Крачковского. 2-е изд. М., 1986.

Библия, Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета (канонические). М., 2001.

Коран / пер. и коммент. И. Ю. Крачковского. 2-е изд. М., 1986.

Коран / пер. съ арабского языка Г. С. Саблукова. 3-е изд. Казань, 1907; Каир, 1993.

Коран / пер. с арабского и коммент. М.-Н. О. Османова. М., 1995.

Коран / пер. смыслов и коммент. В. Пороховой. М., 1993, 1997, 2005.

Крачковский, И. Ю. 1955. Русский перевод Корана в рукописи XVIII в. В: Крачковский, И. Ю., Избр. соч.: в 6 т. т. 1 (с. 175–181). М.; Л: Изд-во АН СССР.

Мармарджи, А. 1931. Тарикат фил-л-илм ма’аибат…, аль-‘адад 5 (с. 333–340).