От рубил до нанороботов. Мир на пути к эпохе самоуправляемых систем (История технологий и описание их будущего).
Глава 7. Ведущие технологии завершающей фазы кибернетической революции. В какой области она начнется?
Приложение 1 к Главе 7
Таким образом, мы установили существование положительной обратной связи между старением и технологическим прогрессом. Парадоксальным образом глобальное старение в ближайшие десятилетия может стать важнейшим драйвером технологического рывка.
При этом процесс может быть самоподдерживающимся.
Таким образом, по крайней мере до середины нашего века, а вероятнее всего, и до его последней трети старение населения не станет тормозом в технологическом и ином развитии, скорее наоборот. Напротив, сам процесс старения общества станет движущей силой перемен, реформ и ускорения технологических инноваций.
Крайне важно отметить, что для технологического рывка накопятся и гигантские финансовые средства, а именно: пенсионные деньги, объем которых будет возрастать быстрыми темпами; отчисления правительств на медицинские и социальные нужды; растущие траты стареющего населения на поддержку здоровья, а также на здоровье растущего мирового среднего класса. Все это способно обеспечить первоначальные крупные расходы на инвестиции, высокую инвестиционную привлекательность этих венчурных проектов и долговременный весьма широкий спрос на инновационные продукты, то есть полный набор благоприятных условий для мощного технологического прорыва.
Глобальное старение и технологический прогресс в последней трети XXI – начале XXII столетия
Обратная сторона медали: снижение инновационности общества. Однако связь между глобальным старением и технологическим прогрессом носит нелинейный характер. В какой-то момент положительная обратная связь, о которой мы сказали выше, сменится отрицательной обратной связью. Почему? Важно учитывать, что пожилые люди более консервативны, что их психология сильно отличается от психологии молодых, что может повлиять на научно-технологический прогресс (см. ниже). Пожилые люди больше смотрят назад, а не вперед, поэтому до них труднее дойдут призывы к обновлению и прочему. Если обеспечен достойный уровень жизни, им нужно не так много, как молодым. А с этим могут усилиться и экономические проблемы. Вот почему мы предполагаем, что к концу века или в начале следующего столетия мир ждут существенные перемены в плане экономической модели развития. Но в некоторых других отношениях консерватизм может проявиться и ранее, например, в закате демократии (см. ниже).
В пожилом обществе будет слабеть важнейший драйвер развития – стремление к карьерному росту, богатству, успеху.
С сокращением количества детей станет ослабевать и другой драйвер развития – инвестиции в молодое поколение и стремление обеспечить его.
Возможны стабилизация численности населения или даже его уменьшение. А сегодня рост населения – еще один важнейший драйвер развития.
Поэтому вполне вероятно, что через 50–70 лет, то есть к ближе к концу XXI столетия, ситуация уже очень существенно изменится во всем мире, даже в тех обществах, где сейчас наблюдаются крупные «молодежные бугры» и высокая рождаемость, то есть в большинстве или во всех африканских странах.
А пожилых и старых людей будет много во всем мире. Тогда, конечно, поведение обществ будет иным, нежели сейчас или в ближайшие 20–30 лет. Вероятно, это совпадет с периодом перехода к определенной стабильности общества (если таковая вообще
