От рубил до нанороботов. Мир на пути к эпохе самоуправляемых систем (История технологий и описание их будущего).

Иными словами, отчуждалось много прибавочного продукта, но последний очень часто либо превращался в непроизводительное богатство, либо служил источником паразитизма. Личная инициатива сдерживалась. Войны и грабежи постоянно разрушали созданное, губили население. Собственник не имел достаточной защиты. Налоги и повинности часто были разорительными, а непроизводственное потребление – чрезмерным.

Обратная связь между распределением и производством, когда часть прибавочного продукта вкладывается в развитие хозяйства, была весьма слабой (за исключением отдельных периодов)[17]. Личная инициатива сдерживалась. Стремление власти и высших групп увековечить существующие формы эксплуатации и обеспечить покорность насе­ления вело к консервации данных отношений.

Вот некоторые из проявлений основного противоречия:

– в обществах, где не освободились от родовых обычаев, продолжали мешать уравнительные тенденции, отсутствие права наследования, всякого рода традиции, разорявшие крестьян (круговая порука, пышные похороны, свадьбы, помощь многочисленной родне и т. п.);

– войны и грабежи, как уже сказано, в значительной мере препятствовали накоплению и демографическому росту;

– там, где внеэкономическое отчуждение было жестким (рабство, крепостничество), производитель полностью лишался стимулов к развитию и, напротив, стремился к тому, чтобы меньше работать или скрыть накопленное. Отсюда техниче­ский застой и жалобы на лень рабов, бегство крестьян. Сво­бодное же население нередко считало труд позором;

– значительно сдерживало рост хозяйства регламентирование производства профессиональными организациями (такими как цехи и гильдии) или властными постановлениями (рабо­чий день, заработок, приемы работы) и потребления. Нередко законы строго оговаривали, какому званию что носить, есть, пить и т. д. Производитель-организатор был стеснен в своих действиях;

– религия и обычаи почти повсеместно одобряли не на­копление или стремление к прибыли, а, напротив, щедрость и праздность;

– частная собственность, особенно в виде капиталов (де­нег, товаров), занимала соответствующее ей место в экономи­ческой жизни только как исключение. Собственник не имел достаточной защиты, неприкосновенности, стабильности, законы о защите собственности часто отсутствовали или были несовершенны;

[17] Такие более или менее длительные периоды подъемов можно проследить в истории арабских халифатов, Римской и Византийской империй, некоторых эллинистических, итальянских государств, Японии. Едва ли не наиболее часто приводимым примером такого подъема является сунский Китай (960–1279), особенно в конце X–XI вв., пока власть династии была более крепкой. Затем начался упадок государства, а XIII в. – период нашествия монголов. Число мировых достижений периода Сун велико: использование бумаги и бумажных денег, изобретение пороха, компаса, расцвет мореплавания, ремесла, торговли и городов (Мельянцев 1996; Макнил 2004; Голдстоун 2014). Только один факт из множества скажет достаточно о размахе экономического подъема. В XI в. добыча меди в Китае возросла в 30 раз по сравнению с IX в., а добыча железной руды – в 12 раз (Лапина 2002). Цифры, достойные индустриальной, а не аграрной державы. Но главными достижениями стали освоение южных регионов и выведение очень продуктивных сортов риса. В итоге население империи выросло почти вдвое, превысив в конце XI – начале XII в. 100 млн человек (Feurwerker 1995: 50–51; Deng 1999: 191; Mote 1999: 164; Коротаев и др. 2007: 76–77; см. также: Turchin, Nefedov 2009). О достижениях технологии см.: Temple 1986; Pacey 1990; Голдстоун 2014.