Н. Д. Кондратьев: кризисы и прогнозы в свете теории длинных волн. Взгляд из современности

В настоящей главе на базе теории принципов производства и производственных революций мы показываем взаимосвязь между К-волнами и крупнейшими технологическими переворотами в истории, а также делаем прогнозы об особенностях шестой К-волны в свете идущей с 1950-х гг. кибернетической революции. Мы предполагаем, что шестая кондратьевская волна в 2030–2040-х гг. сольется с завершающей фазой кибернетической революции (которую мы назвали фазой самоуправляемых систем). Этот период будет характеризоваться прорывом в медицинских технологиях, которые смогут объединить вокруг себя множество других и в целом составят комплекс МАНБРИК-технологий (медицинских, аддитивных, нано-, биотехнологий, робототехники, информационных и когнитивных технологий). В главе даются некоторые прогнозы о развитии данных технологий.

Ключевые слова: производственные революции, принцип производства, промышленная революция, кибернетическая революция, самоуправляемые системы, кондратьевские волны, четвертая К-волна, пятая К-волна, шестая К-волна, Мир-Система, центр, периферия, медицина, биотехнологии, нанотехнологии, робототехника, когнитивные технологии.

О методологии исследования

Одна из целей настоящей главы – представить технологические прогнозы на ближайшие полвека или даже более, при этом обосновать научную и методологическую базу данных прогнозов. Для этого мы опираемся на две значительные теории, показывая одновременно важные точки их пересечения и взаимной верификации. Первая теория – теория длинных циклов (или волн) Н. Д. Кондратьева. Поскольку эта теория уже была подробно охарактеризована нами (см.: Гринин, Коротаев, Цирель 2011; Гринин, Коротаев 2012; Гринин 2012; 2013; Коротаев, Гринин 2012; Grinin, Korotayev, Tausch 2016), в настоящей главе мы не будем останавливаться на различных взглядах и подходах, ее возможностях. Но крайне важно еще раз подчеркнуть, что регулярная смена более активной экономически фазы менее активной и кризисно-депрессивной позволяет делать достаточно обоснованные прогнозы. А распространенная среди экономистов идея, что такое чередование связано с технологическими инновациями, идущая еще от Й. Шумпетера (Shumpeter 1939) и собственно самого Кондратьева (2002), дает инструмент прогнозирования. Идея заключается в том, что во время кризисно-депрессивных фаз усиливается активность изобретателей и бизнесменов, которые пытаются вырваться из кризиса за счет перехода к инновационным технологиям. Но реально широко эти технологии внедряются уже на новой фазе длинной волны, что и дает силу для экономического разгона (см. подробнее: Перес 2011; Гринин 2012). Теория длинных волн выбрана нами еще и потому, что в настоящее время, пожалуй, только представители этого направления основываются на методике серьезной теории для своих технологических прогнозов, исходя из того, что каждой новой длинной кондратьевской волне (50–60 лет) соответствует новый технологический уклад (см., например: Акаев 2012; Глазьев 2009; Lynch 2004; Dator 2006; Hirooka 2006; Nefiodow L., Nefiodow S. 2014a; 2014b; см. также: Перес 2011).

Другая теория, на которую мы опираемся, – это теория производственных революций и принципов производства, в основе которой лежит учет крупнейших технологических переворотов в мировом историческом процессе. Она весьма продуктивно позволяет делать определенные прогнозы. Эта теория разработана нами (см., например: Гринин 2006; 2009; Grinin 2007; Гринин А. Л., Гринин Л. Е. 2013; Гринин Л. Е., Гринин А. Л. 2015; Grinin L. Е., Grinin A. L. 2013; 2015; Gri- nin A., Grinin L. 2015; о тесной связи теории длинных волн и длинных циклов см. подробнее: Гринин 2012; 2013; Grinin, Korotayev, Tausch 2016: Ch. 5; Grinin L. E., Grinin A. L., Korotayev 2016).

1. Принципы производства, производственные революции и К-волны

Согласно нашей концепции (Гринин 2006; 2007; 2009; 2012; 2013; Гринин А. Л., Гринин Л. Е. 2013; Гринин Л. Е., Гринин А. Л. 2015; Grinin L. E., Grinin A. L. 2013), весь исторический процесс наиболее продуктивно можно разделить на четыре значительных периода на основе смены крупнейших этапов развития мировых производительных сил, названных нами принципами производства. Принцип производства – это понятие, которое обозначает очень значимые качественные ступени развития мировых производительных сил в историческом процессе. Это система неизвестных ранее форм производства и технологий, превосходящих старые принципиально (по возможностям, масштабам, производительности, продуктивности, а во многом и по номенклатуре продукции и т. п.).

Мы выделяем четыре принципа производства:

1) охотничье-собирательский;

2) аграрно-ремесленный;

3) промышленно-торговый[1];

4) научно-кибернетический (он находится еще в начале развития)[2].

Развитие принципа производства – это период зарождения, развития и трансформации новых форм, систем и парадигм организации хозяйствования, во много раз превосходящих по важнейшим параметрам прежние.

Из всех многообразных технологических и производственных изменений, имевших место в истории, наиболее глубокие и всеобъемлющие последствия для общества имели три революции:

1. Аграрная, или сельскохозяйственная, революция. Ее результат – переход к систематическому производству пищи и на этой базе – к сложному общественному разделению труда. Эта революция связана также с использованием новых источников энергии (силы животных) и материалов.

2. Промышленная, или индустриальная, в результате которой основное производство сосредоточилось в промышленности и стало осуществляться при помощи машин и механизмов. Значение этой революции не только в замене ручного труда машинным, а биологической энергии – водной и паровой, но и в том, что она открывает в широком смысле процесс трудосбережения (причем не только в сфере физического труда, но и в учете, контроле, управлении, обмене, кредите, передаче информации).

3. Кибернетическая, на начальной фазе которой появились мощные информационные технологии, стали использоваться новые материалы и виды энергии, распространилась автоматизация, а на завершающей – произойдет переход к широкому использованию самоуправляемых систем (см. Рис. 11.1).

Рис. 11.1. Производственные революции в истории

Структурная модель производственных революций. Принципиально важно, что каждая производственная революция имеет однотипный внутренний цикл и включает в себя три фазы: две инновационные (начальную и завершающую) и одну модернизационную. На начальной инновационной фазе формируются авангардные технологии, распространяющиеся затем на другие общества и территории. В результате завершающей инновационной фазы производственной революции новый принцип производства достигает расцвета.

Между этими фазами располагается фаза модернизации, длительный и очень важный период распространения, обогащения, диверсификации технологий нового принципа производства (появившихся на начальной инновационной фазе), в результате чего и создаются условия для финального инновационного рывка[3].

Таким образом, цикл каждой производственной революции выглядит следующим образом: начальная инновационная фаза (появление нового революционизирующего производство сектора) – модернизационная фаза (распространение, синтез и улучшение новых технологий) – завершающая инновационная фаза (доведение возможностей новых технологий до развитых характеристик).

Схема инновационных фаз производственных революций в нашей концепции выглядит следующим образом (модернизационные фазы опущены) (см. Рис. 11.2).

Рис. 11.2. Структура производственных революций (фазы и их типы)

Аграрная революция: начальная фаза – переход к примитивному ручному (мотыжному) земледелию и скотоводству начиная примерно с периода 12–9 тыс. лет назад; завершающая – переход к ирригационному или плужному неполивному земледелию начиная примерно с периода 5,5 тыс. лет назад.

Промышленная революция: начальная фаза открывается в XV–XVI вв. развитием мореплавания, техники и механизации на основе водяного двигателя, качественным усложнением разделения труда в мануфактуре, а также другими процессами; завершающая фаза – промышленный переворот XVIII – первой трети XIX в., связанный с внедрением различных машин и паровой энергии.

Кибернетическая революция: начальная (научно-информационная) фаза датируется 1950–1990-ми гг. Происходит прорыв в автоматизации, энергетике, в области синтетических материалов, космических технологий, в освоении космоса и морской акватории, сельском хозяйстве, но особенно – в создании электронных средств управления, связи и информации. Завершающая (управляемых систем) инновационная фаза начнется в 2030–2040-х гг. и продлится до 2060–2070-х гг. Подробнее о ней будет сказано ниже.

Рис. 11.3. Фазы кибернетической революции

Каждая из производственных революций означает переход к принципиально новой системе производства, начало каждой из них маркирует границы между соответствующими принципами производства.

Структура принципа производства

Принцип производства представляет собой шестифазовый цикл. Первые три его этапа соответствуют трем фазам производственной революции. Последующие три (послереволюционных) этапа – это период доведения заложенных в нем возможностей до максимальной степени развития как в структурном и системном, так и в пространственном смысле:

1. Этап начала производственной революции. Формируется новый, еще неразвитый и неполный принцип производства.

2. Этап первичной модернизации, распространения и укрепления принципа производства.

3. Этап завершения производственной революции. Приобретение принципом производства развитых характеристик.

Первые три этапа принципа производства (из шести) соответствуют трем фазам производственной революции. Это еще не полностью развившийся принцип производства.

4. Этап зрелости и экспансии принципа производства. Широкое географическое и отраслевое распространение новых технологий, доведение принципа производства до зрелых форм, виток трансформаций в социально-экономической сфере.

5. Этап абсолютного доминирования принципа производства. Окончательная победа принципа производства в мире, интенси­фикация технологий, доведение возможностей до предела, за которым возникают кризисные явления.

6. Этап несистемных явлений, или подготовительный (к переходу к новому принципу производства). Интенсификация ведет к появлению несистемных элементов, которые го­товят рождение нового принципа производства. (Когда при благоприятных обстоятельствах эти элементы смогут сложиться в систему, в некоторых обществах начнется переход к новому принципу производства, и цикл повторится.)

Последние три этапа принципа производства характеризуют уже его зрелые черты.

Развитие принципа производства – это период зарождения, развития и трансформации новых форм, систем и парадигм организации хозяйствования, во много раз превосходящих по важнейшим параметрам прежние.

Промышленный принцип производства как цикл, состоящий из К-волн. Нами была установлена тесная корреляция между циклами принципов производства и кондратьевскими циклами (см. подробнее: Гринин 2012; 2013; Гринин Л. Е., Гринин А. Л. 2015). С учетом того, что К-волны возникают только на определенной стадии экономического развития обществ, мы можем рассматривать их как специфический механизм, связанный с появлением и развитием промышленно-торгового принципа производства и расширенного воспроизводства индустриальной экономики. Если же учитывать, что каждая новая К-волна не просто повторяет волновое движение, а основана на новом технологическом укладе, то К-волны в определенном аспекте можно трактовать как фазы разворачивания промышленного и научно-кибернетического принципов производства.

Табл. 11.1. Хронология этапов принципа производства

Примечание: цифра перед скобкой – абсолютная шкала (лет назад от современности), цифра в скобках – до н. э. В таблице хронология упрощена (более подробную хронологию см.: Grinin 2006; Гринин 2009; Гринин, Коротаев 2009). Полужирным шрифтом обозначена длительность этапов (в тыс. лет). Длительность этапов научно-кибернетического принципа производства предположительная.

Мы подробно рассмотрели (Гринин 2012; 2013; Гринин Л. Е., Гринин А. Л. 2015) связь промышленного и научно-кибернетического принципов производства и К-волн. Мы проанализировали первые три К-волны, связанные с промышленным принципом производства, и обнаружили достаточно сильную корреляцию между ними. Особого внимания заслуживает корреляция длительности этапов промышленного принципа производства и длительности фаз К-волн. Разумеется, прямого совпадения по длительности К-волн и их фаз, с одной стороны, и этапов промышленного принципа производства – с другой, не могло быть в связи с различием в длительности этапов промышленного принципа производства. То есть внутри цикла принципа производства этапы отличаются по длительности, но пропорции длительности между ними сохраняются в каждом принципе производства (Grinin 2007; Гринин 2009). Зато удалось установить более сложное соотношение, согласно которому в среднем одной К-волне соответствует один этап промышленного принципа производства. В целом обнаружилось, что в три с половиной этапа промышленного принципа производства укладывается три с половиной волны. Это хорошо видно из Табл. 11.2, а также из Рис. 11.4, на котором представлены все шесть К-волн. Такая корреляция не является случайной, поскольку инновационное разворачивание промышленного принципа производства реализуется через длинные циклы Кондратьева, которые в значительной мере определяются именно долгосрочными и имеющими важные последствия инновациями.

Табл. 11.2. Этапы промышленного принципа производства и кондратьевские волны[4]

2. Кибернетическая революция, научно-кибернетический принцип производства и четвертая, пятая, шестая К-волны

Производственная революция, которая началась в 1950-е гг. и продолжается до сих пор, вызвала к жизни мощное ускорение научно-технического прогресса. В целом с учетом предполагаемых изменений в ближайшие 50 лет имеет смысл называть эту революцию кибернетической (см. пояснение ниже). Начальную фазу этой революции (1950–1990-е гг.) можно назвать научно-информационной, так как наметился переход к научным методам планирования, прогнозирования, маркетинга и логистики, управления производством, распределением и обращением ресурсов, коммуникаций. Особенно радикальные изменения произошли в сфере информатики и информационных технологий. Завершающая фаза начнется примерно в 2030–2040-х гг. и продлится до 2070-х гг. Мы назвали ее фазой управляемых систем (см. ниже). В настоящее время мы находимся на средней (модернизационной) фазе, которая продлится до 2030-х гг. Она характеризуется мощным улучшением и распространением инноваций, сделанных на начальной фазе, в частности широким распространением удобных в обращении компьютеров, средств связи, а также формированием макросектора услуг, среди которых важнейшее место стали занимать информационные и финансовые услуги. В то же время подготавливаются инновации, необходимые для начала завершающей фазы кибернетической революции.

Кибернетическая революция – это крупнейший технологический переворот от индустриального принципа производства к производству и услугам, базирующимся на работе саморегулирующихся систем. В целом она станет революцией управляемых систем (см.: Гринин 2006; 2007; 2012; 2013; Гринин А. Л., Гринин Л. Е. 2013; Гринин Л. Е., Гринин А. Л. 2015; Grinin L. E., Grinin A. L. 2013; Grinin L., Grinin A. 2016).

Соответственно трем фазам кибернетической революции (и трем первым этапам научно-кибернетического принципа производства) прослеживается связь между ней и кондратьевскими волнами. Это видно из Табл. 11.3 (ниже даются пояснения).

Таким образом, из Табл. 11.3 и Рис. 11.4 наглядно видно, что трем этапам научно-кибернетического принципа производства соответствуют три К-волны (с четвертой по шестую). Соответствие здесь даже выше, чем у первых трех К-волн с промышленным принципом производства, за счет сокращения длительности этапов научно-кибернетического принципа производства и приближения их длительности к длине одной К-волны.

Табл. 11.3. Научно-кибернетический принцип производства (первые этапы) и кондратьевские волны

Рис. 11.4. Соотношение длительности кондратьевских волн/технологических укладов и длительности этапов промышленного и научно-кибер-нетического принципов производства

Особенности четвертой К-волны в связи с началом кибернетической революции. Четвертая К-волна (вторая половина 1940-х – 1980-е гг.) пришлась на период начальной фазы кибернетической революции. Начало новой производственной революции – особый период, который связан с быстрым переходом к более высокому состоянию технологической составляющей экономики. Все накопленные к этому времени инновации плюс большое количество новых инноваций аккумулируются в новую систему, что производит поистине синергетический эффект. Естественно предположить, что повышательная фаза К-волны, совпадающая с началом производственной революции, может оказаться более мощной, чем А-фазы других К-волн. Особенностью повышательной А-фазы четвертой К-волны (1947–1974 гг.) как раз и было то, что процесс ее разворачивания совпал с научно-информационной фазой кибернетической революции. В результате в этот период образовался более плотный кластер инноваций, чем был во второй, третьей и пятой волнах. Сказанное также объясняет, почему в период 1950–1960-х гг. темпы экономического роста в Мир-Системе были более высокими, чем в А-фазах третьей и пятой К-волн. В свою очередь понижательная фаза четвертой К-волны (1970–1980-е гг.) также пришлась на последний период начальной фазы кибернетической революции. Это во многом объясняет, почему данная понижательная фаза оказалась короче, чем понижательные фазы других К-волн.

Пятая К-волна и задержка новой волны инноваций. Ожидалось, что 1990-е и 2000-е гг. принесут новую радикальную волну инноваций, сравнимых по революционности с появлением компьютерных технологий и способных создать новый технологический уклад. в качестве прорывных назывались именно те направления, которые уже обозначались и которые теперь, как предполагается, станут основой для новой – шестой – К-волны. Однако основой для пятой волны стали развитие и диверсификация уже созданных цифровых электронных технологий и бурное развитие финансовых технологий. Те инновации, которые реально сформировались в течение пятой К-волны, как, например, «зеленая» энергетика или нанотехнологии, не растут необходимыми темпами. Эта задержка объяснялась по-разному, но в целом не получила достаточного теоретического обоснования (см., например: Полтерович 2009; см. также в настоящей монографии Главу 7). Однако в объяснении может помочь учет особенностей средней фазы производственной революции (и соответственно второго этапа принципа производства).

В отношении периода 1990–2020-х гг. (средней фазы кибернетической революции) речь идет о том, что для начала нового инновационного рывка необходимы, во-первых, подтягивание политической составляющей мира к экономической; во-вторых, подтягивание уровня развивающихся стран к развитым. Этот период по своей функциональной природе менее инновационный, недаром данную фазу мы называем модернизационной, то есть широко распространяющей и улучшающей созданные ранее инновации; следовательно, в это время идет подтягивание периферии к центру, а также происходят необходимые изменения в структуре общества. Таким образом, в указанной задержке внедрения нового поколения инноваций нет ничего удивительного. Во-первых, центр не может бесконечно опережать в развитии периферию, то есть разрыв между развитыми и развивающимися странами не может все время увеличиваться. Во-вторых, экономика не может постоянно опережать политическую и иные составляющие, иначе возникают очень сильные диспропорции и деформации. А внедрение новых технологий широкого применения, безусловно, ускорило бы развитие экономики и усилило диспропорции. В-третьих, внедрение и распространение новых базисных технологий происходит не само по себе, а только в соответствующей социально-полити-ческой среде (см.: Гринин 2012; 2013). Большое внимание этому аспекту в своей работе уделила К. Перес (2011), кстати, одна из немногих западных экономистов (если не единственная), кто развивает эту важную тему (данный вопрос также широко обсуждается в Главе 8 настоящей монографии. Чтобы базисные инновации появились в подходящих для бизнеса формах, помимо всего прочего нужны структурные перемены в политической и социальной сферах, что в конечном счете даст импульс для их синергии и широкого «запуска» в бизнесе. В-четвертых, арена современных изменений стала глобальной, соответственно политические, социальные и иные изменения, необходимые для подтягивания, также имеют регионально-глобальный характер. На понижательных фазах К-волн всегда должны происходить довольно существенные изменения в разных областях жизни (см.: Гринин 2013), однако именно на этом – втором – этапе научно-кибернетического принципа производства должны произойти особенно серьезные изменения. Соответственно для них требуются и бóльшие усилия.

Таким образом, задержку обусловливает сложность изменения политических и социальных институтов в региональном и даже глобальном масштабах, а также (и, возможно, в первую очередь) международных экономических институтов. Последние могут измениться только благодаря сильной политической воле главных игроков, а ее сложно проявить в условиях современных политических институтов. И они могут измениться, скорее всего, именно в условиях кризисно-депрессивного развития, вынуждающего к реорганизации и ломке устоявшихся институтов, трансформировать которые в обычных условиях нет ни смелости, ни возможности.

Сказанное также вполне объясняет причины разницы в темпах развития центра и периферии Мир-Системы в период пятой К-волны (Гринин 2013). Периферия должна была подтянуться к центру, что достигается более быстрыми темпами ее развития и замедлением развития центра (см. об этом в Главе 15 настоящей монографии). Однако постоянного бескризисного развития периферии также не стоит ждать, просто там кризис наступит позже и, вероятно, в других формах. Без торможения и серьезных перемен на периферии общего подтягивания политической составляющей к экономической в полной мере не произойдет. Отсюда можно предположить, что в ближайшее десятилетие (примерно до 2020–2025 гг.) темпы роста периферийных стран также могут замедлиться, а их внутренние проблемы усилятся. В известной мере это может оказаться явлением, которое активизирует западные страны, и не исключено, что это внесет даже какие-либо существенные изменения в международные экономические отношения. Также это может способствовать активизации (в качестве контрмеры против рецессии) в периферийных странах финансовых технологий и в целом – инноваций в финансовые технологии в связи с уменьшением выгодных сфер приложения капитала. Возможно, Россия в условиях грамотной политики сумеет выиграть от этих перемен. Можно также прогнозировать развитие технологий, направленных на повышение экономичности использования топлива, сырья, материалов (и поиска для них альтернатив), как в связи с высокими ценами на них и повышением общего спроса (за счет развития промышленности в развивающихся странах), так и потому, что в условиях большей депрессивности это магистральный путь развития. В целом возврат к некоторой психологии экономии также может иметь место. Но так или иначе, мир ждут достаточно турбулентные полтора-два десятка лет (см.: Grinin, Korotayev 2015; Гринин 2015а; 2015б; 2016а; 2016б).

Как известно, среди исследователей кондратьевских волн нет единства в отношении их периодизации (см. об этом: Гринин, Коротаев, Цирель 2011; Гринин, Коротаев 2012; Korotayev, Grinin 2012). Мы считаем, что в настоящее время находимся на понижательной фазе пятой К-волны, которая продлится до начала или середины 2020-х гг. Однако Л. Нефедов в своих работах (Nefiodow 1996; Nefio-dow L., Nefiodow S. 2014a; 2014b) убежден, что шестая К-волна началась в конце 1990-х гг. Таким образом, согласно его логике, сейчас идет повышательная фаза (однако кризис 2008–2014 гг. и перспективы на ближайшие годы не соответствуют этому), а в 2020-х гг. должна, по идее, наступить ее понижательная фаза.

Депрессивность периода 2010-х – начала 2020-х гг. вовсе не означает, что здесь будет сплошная депрессия без подъемов. Подъемы будут, видимо, не столь мощными и длительными, как в 1990-х и начале 2000-х гг., а периоды депрессий окажутся длиннее, чем раньше. Вспомним, что ужасный «обвал» в ряде стран, включая Россию, в 1997 и 1998 гг., который, казалось, должен был отбросить их далеко назад, неожиданно быстро сменился подъемом. Это эффект повышательной фазы К-волны. На понижательной фазе выход на подъем осуществляется тяжелее.

3. Характеристики кибернетической революции

Что такое саморегулируемые системы и почему они так важны? Саморегулируемые системы могут регулировать свою деятельность самостоятельно, отвечая благодаря соответствующим встроенным программам, интеллектуальным (и иным) компонентам на изменения окружающей среды. Это системы, которые соответственно действуют при минимальном вмешательстве человека или полном его отсутствии. Уже сегодня существует множество саморегулируемых систем, таких как искусственные спутники Земли, беспилотные самолеты, навигаторы, которые способны проложить маршрут, водителю остается только управлять автомобилем, появились также и самоуправляемые автомобили, где водителю практически нечего делать. Жизнеобеспечивающие системы (такие как аппарат искусственного дыхания или искусственное сердце) могут регулировать целый ряд параметров, выбирать наиболее подходящий режим и определять критические для жизни человека ситуации. Имеются также специальные программы, которые могут определять ценность акций и других ценных бумаг, реагировать на изменение их стоимости, самостоятельно покупать и продавать их, совершать в день тысячи операций и фиксировать прибыль. И это лишь немногие примеры среди уже существующего множества самоуправляемых систем. Но в большинстве случаев они имеют техническую или информационную природу (как промышленные роботы или компьютерные программы). На завершающей фазе кибернетической революции появится множество самоуправляемых систем, связанных с биологией и бионикой, физиологией и медициной, сельским хозяйством и окружающей средой, нано- и биотехнологиями. Число и сложность таких систем, а равно автономность их работы возрастут на порядки. Кроме того, они смогут существенно экономить потребление энергии и ресурсов. Сама человеческая жизнь все более будет организована через такие саморегулируемые системы (например, путем мониторинга здоровья, режима, регулирования или рекомендации нагрузки, контроля за состоянием больных, предотвращения противоправных действий и т. п.).

Таким образом, современная революция названа нами кибернетической, потому что основной ее смысл заключается в широком создании и распространении самоуправляемых автономных систем, способных активно ориентироваться и адаптироваться на основе полученной информации. Соответственно анализ управляемых и самоуправляемых систем может опираться на идеи кибернетики как науки об управлении различными сложными управляемыми системами (биологическими, социальными и техническими) благодаря приему, трансформации и передаче информации[6].

В результате этого на порядок возрастет возможность спланированно и без непосредственного вмешательства человека управлять самыми разными природными, социальными и производственными процессами, управление которыми в настоящий момент невозможно либо крайне ограниченно. На четвертом этапе (зрелости и экспансии) научно-кибернетического принципа производства (2070–2080-е гг.) достижения кибернетической революции в ее завершающей фазе обретут полную системность и массовость. Но это потребует существенных перемен в обществе и Мир-Системе в целом. Дальнейшие прогнозы не входят в задачу настоящей главы (см. об этом: Гринин 2006; Гри- нин Л. Е, Гринин А. Л. 2015).

Мы выделили следующие наиболее важные черты кибернетической революции, в заметной мере прослеживаемые уже сегодня, но в зрелых и массовых формах реализуемые только в будущем. Они тесно связаны между собой и подкрепляют друг друга (подробнее см.: Гринин А. Л., Гринин Л. Е. 2013; Grinin L. E., Grinin A. L. 2013).

Важнейшие характеристики и тренды кибернетической революции

1. Рост объемов информации и усложнение систем ее анализа (включая способность систем к самостоятельной коммуникации и интерактивности).

2. Постоянное развитие систем управления и самоуправления.

3. Массовое использование искусственных материалов с новыми свойствами.

4. Рост степени управляемости: а) процессами разной природы (включая живое вещество); б) новыми уровнями организации материи (молекулярным, атомным и субатомным).

5. Миниатюризация и микроминиатюризация.

6. Экономия ресурсов, энергии и труда в любой области.

7. Использование все более «умных» технологий и тенденция к очеловечению их функционала (использование обычного языка, голоса и т. п.).

8. Использование самоуправляемых систем для контроля за индивидом и социальными процессами.

Характеристики технологий кибернетической революции

1. Преобразование и анализ информации как неотъемлемая часть технологий.

2. Рост взаимодействия технологических систем с окружающей средой.

3. Тенденция к автономизации и автоматизации управления, рост управляемости и самоуправляемости систем.

4. Способность материалов и технологий адаптироваться к задачам и условиям («умные» технологии и материалы).

5. Масштабный синтез материалов и характеристик систем разной природы (например, живой и неживой).

6. Объединение в одной системе техники (машин и оборудования) и технологии (знаний о процессе, ноу-хау) в одну единую технико-технологическую систему.

7. Самоуправляемые системы станут ведущим звеном технологического процесса.

8. Универсализация, то есть появление все более многофункциональных устройств (таких как компьютер, мобильный телефон, универсальный робот в будущем).

Различные направления развития должны дать эффект системного кластера инноваций[7].

Медицина как сфера первоначального технологического прорыва и возникновение комплекса МАНБРИК-технологий. Стоит вспомнить, что промышленная революция началась в довольно узкой хлопчатобумажной отрасли текстильной мануфактуры, причем с решения вполне конкретных проблем – сначала ликвидации разрыва между прядением и ткачеством, а затем, после увеличения производительности ткачей, поиска механизации прядения. Однако решение данных узких задач в условиях наличия к этому времени большого числа важнейших элементов машинного производства (включая множество механизмов, примитивные паровые машины, довольно большой объем добычи каменного угля и т. п.) вызвало взрыв инноваций, которые и дали импульс развитию промышленной революции. По аналогии мы предполагаем, что и кибернетическая революция начнется сначала в узкой области. Исходя из общего вектора достижений науки и развития технологий, с учетом того, что будущая область прорыва должна обладать высокой коммерческой привлекательностью и широким рынком, мы прогнозируем, что завершающая – управляемых систем – фаза этой революции начнется на стыке медицины, биотехнологий и генной инженерии (возможно, с привлечением части нанотехнологий). Разумеется, предсказать конкретный ход инноваций практически невозможно. Однако общий вектор прорыва можно обозначить как стремительный рост возможностей коррекций или даже модификаций биологической природы самого человека. Иными словами, удастся увеличить нашу способность вмешиваться в человеческий организм, возможно, в какой-то мере в его геном; резко расширить возможности точечных влияний и операций вместо современных хирургических; широко использовать культуру выращивания отдельных биологических тканей, органов или их частей и элементов для использования в регенерации и реабилитации организма, а также небиологические аналоги биологической ткани (органов, рецепторов) и т. п.

В результате можно добиться радикального расширения возможностей продления жизни и улучшения ее биологического качества. Это будут технологии, предназначенные для широкого использования в качестве массовой рыночной услуги. Разумеется, от первых шагов в этом направлении (в 2030–2040-е гг.) до повсеместного широкого применения пройдет достаточно большой срок – примерно два-три десятилетия.

Если говорить о прогнозах для завершающей фазы кибернетической революции, то, по нашему мнению, в целом ведущими технологическими направлениями в фазе управляемых систем станут несколько отраслей: медицина, био- и нанотехнологии, робототехника, информационные, аддитивные (3D-принтеры) и когнитивные технологии. Вместе они сформируют сложную систему саморегулируемого производства. В целом мы обозначили указанный комплекс как МАНБРИК-технологии, по первым буквам названий технологий (см. Рис. 11.5)[8].

Как известно, довольно распространена аббревиатура NBIC-конвергенция (см.: Lynch 2004; Bainbridge, Roco 2005; Dator 2006; Ковальчук 2011; Акаев 2012)[9]. Есть также исследователи (Jotterand 2008), которые считают ведущим в будущем иной набор технологических направлений – GRAIN (геномика, робототехника, искусственный интеллект, нанотехнологии).

Однако мы полагаем, что этот комплекс будет шире. Но возможно, что данный комплекс окажется гораздо масштабнее, чем мы указываем. Не исключено, что проявят себя и совсем новые отрасли, которые сегодня находятся в зачаточном состоянии. Подъем части технологий МАНБРИК можно увидеть на Рис. 11.6.

Рис. 11.5. Взаимосвязь отраслей МАНБРИК-технологий

Схема на Рис. 11.5 демонстрирует основные направления кибернетической революции в разрезе связей с медициной.

Отметим, что о медицине как ведущей технологии шестой кондратьевской волны уже давно пишет Л. Нефедов (Nefiodow 1996; Nefiodow L., Nefiodow S. 2014a; 2014b). В целом мы поддерживаем его подходы (в том числе и идеи о медицине нового типа), но важно указать: Нефедов считает, что именно биотехнологии станут интегральным звеном нового уклада. Однако нам представляется, что главная роль биотехнологий будет определяться прежде всего возможностью решения с их помощью важнейших задач медицины в широком смысле слова[10]. Вот почему имеет смысл говорить именно о медицине как центральном звене нового уклада. Кроме того, Л. Нефедов придает недостаточное значение нанотехнологиям, роль которых в плане развития биотехнологий и медицины будет очень велика (предполагается также, что они могут радикально помочь в борьбе с онкологией. Но роль нанотехнологий будет большой и в других областях, в частности в плане экономии энергии и ресурсов [подробнее см.: Гринин А. Л., Гринин Л. Е. 2013; Гринин Л. Е., Гринин А. Л. 2015]).

Рис. 11.6. Сдвиг в лидирующих технологиях с 1985 по 2015 г. согласно патентной статистике

Источник данных: WIPO 2016; Grinin L. E., Grinin A. L., Korotayev 2016.

Соответственно рост числа патентов сегодня в МАНБРИК-технологиях означает, что именно эти отрасли через 20 лет станут и реально лидирующими в инновациях и ВВП.

Мы отмечаем следующие принципиальные моменты нашей концепции:

1) медицина будет сферой, где начнется завершающая фаза кибернетической революции, но в дальнейшем развитие самоуправляемости систем охватит самые разные области производства, услуг и человеческой жизни;

2) медицина понимается нами в широком смысле слова, поскольку она будет включать (и уже активно включает) для своих целей целый ряд других направлений (использование роботов в хирургии и уходе за больными, информационные технологии – для удаленной медицины, нейроинтерфейсы – для лечения болезней психики и исследования мозга; генную терапию и инженерию, нанотехнологии – для создания искусственного иммунитета и биочипов, которые мониторят организм; новые материалы – для выращивания искусственных органов и многого другого, что станет мощной системой экономики);

3) медицина имеет уникальные возможности, как никакая другая отрасль, для объединения всех этих новых технологий в единую систему;

4) ряд демографических и экономических причин подтверждает, почему именно в медицине начнется переход к эпохе самоуправляемых систем:

– возрастание ожидаемой продолжительности жизни и старение населения потребуют роста возможностей медицины не только для поддержания здоровья, но и для продления работоспособного возраста людей;

– рост среднего класса в мире и культурного уровня людей означает также увеличение их готовности тратить больше денег на свое здоровье;

– люди в целом всегда готовы тратить деньги на здоровье и красоту;

– медицинские корпорации обычно не сдерживают технический прогресс, а, напротив, заинтересованы в нем;

– медицина уже сегодня является очень важным направлением в экономике, значение которого растет на глазах.

О том, что медицина становится и станет интегрирующей областью в МАНБРИК-технологиях и ведущим направлением в шестом технологическом укладе, косвенно свидетельствует и Рис. 11.7.

Общее число патентов

Фармацевтические технологии

Биотехнологии

Медицинские технологии

Рис. 11.7. Кластеризация некоторых МАНБРИК-технологий в аспекте патентной статистики

4. Фаза управляемых систем и шестая К-волна

А-фаза шестой волны: разгон для вхождения в завершающую фазу кибернетической революции. Шестая К-волна, вероятно, начнется приблизительно в 2020-х гг. Между тем завершающая фаза кибернетической революции должна начаться несколько позже, по крайней мере, в 2030–2040-е гг. Таким образом, нам представляется, что и к 2020-м гг. новый технологический уклад еще не сформируется в необходимом виде (условно говоря, инновационная пауза затянется). Впрочем, следует иметь в виду, что начало повышательной фазы К-волны никогда не происходит в прямой связи с новыми технологиями. Это начало синхронизируется с началом подъема в среднесрочном экономическом цикле. А в нем подъем происходит в результате выравнивания пропорций в экономике, накопления ресурсов и того или иного толчка, улучшающего спрос и конъюнктуру. Вспомним, что начало второй К-волны связывается с открытиями золотых месторождений в Калифорнии и Австралии, третьей волны – с ростом цен на хлеб в конце XIX в., четвертой – с послевоенным восстановлением, пятой – с реформами экономики в Англии и США. А уже далее при начавшемся разгоне наличие нового технологического уклада, не реализовавшего или не полностью реализовавшего свой потенциал (с учетом того, что общественные отношения в понижательной фазе К-волны существенно обновились), позволяет легче преодолевать циклические кризисы и продолжать подъем.

Таким образом, толчком для повышательного импульса шестой К-волны также станут те или иные конъюнктурные события. А первичным импульсом может стать, например, быстрый рост в слаборазвитых или недостаточно быстро растущих регионах мира (сегодня такими являются Тропическая Африка, исламский Восток, бо́льшая часть Латинской Америки) или новые финансово-организа-ционные технологии. Естественно, появятся и какие-либо технико-технологи-ческие инновации, однако они еще не составят нового уклада. Кроме того, мы полагаем, что финансовые технологии еще далеко не завершили свою экспансию в мире. Если их удастся каким-либо образом модифицировать и обезопасить, то они смогут более широко внедриться в различные регионы, использующие их сегодня лишь в небольшой степени. Нельзя забывать, что применение таких технологий в достаточно широком масштабе требует существенных перемен в правовой и иных системах, что совершенно необходимо для выравнивания уровней развития в мире. С учетом задержки новой генерации технологий не исключено, что период 2020-х гг. может оказаться похожим на десятилетие 1980-х гг. Иными словами, это будет уже не спад темпов роста, но еще и не подъем, а только в среднем небольшое ускорение (сочетающее более сильное развитие в одних регионах и продолжение депрессии в других).

Далее – при благоприятных вышеуказанных условиях – в ходе этой волны начнется завершающая – управляемых систем – фаза кибернетической революции (см. соотношение шестой К-волны и завершающей фазы кибернетической революции на Рис. 11.8). В такой ситуации можно предположить, что сила и длительность А-фазы шестой К-волны (2020–2050-е гг.) будет существенно больше пятой за счет более плотного совмещения генераций технологий. А поскольку кибернетическая революция будет продолжаться и далее, вероятно, что и понижательная В-фаза шестой К-волны (2050–2060/70-е гг.) будет не столь депрессивной, как в третьей или пятой. В целом в течение этой К-волны (2020–2060/70-е гг.) кибернетическая революция завершится, а научно-кибернетический принцип производства перейдет к этапу зрелости.

Годы

Рис. 11.8. Шестая К-волна и завершающая фаза кибернетической революции

Другой вариант развития событий. Завершающая фаза кибернетической революции может начаться позже – не в 2030-е, а в 2040-е гг. В этом случае А-фаза шестой волны может закончиться до начала революции управляемых систем, следовательно, она не будет основываться на радикально новых технологиях и не станет столь мощной, как предполагается в предыдущем варианте. Завершающая фаза кибернетической революции в этом случае придется на В-фазу шестой волны (подобно тому, как это случилось с нулевой волной в период промышленного переворота 1760–1787 гг.) и на А-фазу седьмой волны. Вероятность возникновения последней в этом случае значительно возрастает. В-фаза шестой волны должна быть достаточно короткой в связи с появлением новой генерации технологий, а А-фаза седьмой волны – достаточно длинной и мощной.

Завершение кибернетической революции и исчезновение К-волн. Шестая К-волна (примерно 2020–2060/70-е гг.), подобно первой, будет протекать в основном в период завершения производственной революции. однако здесь имеется важное отличие. Во время первой К-волны длительность одного этапа промышленного принципа производства существенно превышала длительность целой К-волны. Теперь же одна фаза К-волны будет превышать по длительности один этап принципа производства. Уже одно это должно внести существенные модификации в протекание шестой К-волны, а седьмая волна примет иные, гораздо менее выраженные очертания либо вовсе не состоится (о возможности иного варианта см. выше). Такой прогноз основывается также на том, что завершение кибернетической революции и распространение ее результатов приведет к существенно возросшей интегрированности Мир-Системы и значительно усилившемуся влиянию новых общемировых механизмов регулирования. Это вполне логично, учитывая, что грядущая завершающая фаза кибернетической революции будет связана с эпохой управляемых систем. Таким образом, и управление экономикой должно подняться на новый уровень. Значит, К-волны появляются на определенном этапе социальной эволюции и, по-видимому, должны исчезнуть на определенном ее этапе.

Библиография

Акаев А. А. 2012. Математические основы инновационно-циклической теории экономического развития Шумпетера – Кондратьева. Кондратьевские волны: аспекты и перспективы / Ред. А. А. Акаев, Р. С. Гринберг, Л. Е. Гринин, А. В. Коротаев, С. Ю. Малков, с. 110–135. Волгоград: Учитель.

Бир С. 1963. Кибернетика и управление производством. М.: Гос. изд-во физ.-мат. лит-ры.

Винер Н. 1983. Кибернетика, или управление и связь в животном и машине. М.: Наука.

Глазьев С. Ю. 2009. Мировой экономический кризис как процесс смены технологических укладов. Вопросы экономики 3: 26–32.

Глушков В. М. 1986. Кибернетика. Вопросы теории и практики. М.: Наука.

Гринин А. Л., Гринин Л. Е. 2013. Кибернетическая революция и грядущие технологические трансформации (развитие ведущих технологий в свете теории производственных революций). Эволюция Земли, жизни, общества, разума / Ред. Л. Е. Гринин, А. В. Коротаев, А. В. Марков, с. 167–239. Волгоград: Учитель.

Гринин Л. Е. 2006. Производительные силы и исторический процесс. 3-е изд. М.: КомКнига/URSS.

Гринин Л. Е. 2007. Производственные революции и периодизация истории. Вестник Российской академии наук 77(4): 309–315.

Гринин Л. Е. 2009. Государство и исторический процесс: Политический срез исторического процесса. М.: ЛИБРОКОМ/URSS.

Гринин Л. Е. 2012. Кондратьевские волны, технологические уклады и теория производственных революций. Кондратьевские волны: аспекты и перспективы / Ред. А. А. Акаев, Р. С. Гринберг, Л. Е. Гринин, А. В. Коротаев, С. Ю. Малков, с. 222–262. Волгоград: Учитель.

Гринин Л. Е. 2013. Динамика кондратьевских волн в свете теории производственных революций. Кондратьевские волны: Палитра взглядов / Ред. Л. Е. Гринин, А. В. Коротаев, С. Ю. Малков, с. 31–83. Волгоград: Учитель.

Гринин Л. Е. 2015а. Новый мировой порядок и эпоха глобализации. Ст. 1. Американская гегемония: апогей и ослабление. Что дальше? Век глобализации 2: 3–17.

Гринин Л. Е. 2015б. Контуры нового мирового порядка. Философия и общество 3–4: 7–33.

Гринин Л. Е. 2016а. Новый мировой порядок и эпоха глобализации. Ст. 2. Возможности и перспективы формирования нового мирового порядка. Век глобализации 1–2: 3–18.

Гринин Л. Е. 2016б. Мировой порядок в прошлом, настоящем и будущем. История и современность 1: 20–63.

Гринин Л. Е., Гринин А. Л. 2015. От рубил до нанороботов. Мир на пути к эпохе самоуправляемых систем (История технологий и описание их будущего). Волгоград: Учитель.

Гринин Л. Е., Коротаев А. В. 2009. Социальная макроэволюция: Генезис и трансформации Мир-Системы. М.: ЛИБРОКОМ.

Гринин Л. Е., Коротаев А. В. 2012. Циклы, кризисы, ловушки современной Мир-Системы. Исследование кондратьевских, жюгляровских и вековых циклов, глобальных кризисов, мальтузианских и постмальтузианских ловушек. М.: ЛКИ.

Гринин Л. Е., Коротаев А. В., Цирель С. В. 2011. Циклы развития современной Мир-Системы. М.: ЛИБРОКОМ/URSS.

Истон Д. 1997. Категории системного анализа политики. Антология мировой политической мысли: в 5 т. Т. II, с. 630–642. М.

Ковальчук М. В. 2011. Конвергенция наук и технологий – прорыв в будущее. Российские нанотехнологии 6 (1–2). URL: http://www.nrcki.ru/files/nbik01.pdf.

Кондратьев Н. Д. 2002. Большие циклы конъюнктуры и теория предвидения. Избранные труды. М.: Экономика.

Коротаев А. В., Гринин Л. Е. 2012. Кондратьевские волны в мир-системной перспективе. Кондратьевские волны: аспекты и перспективы / Ред. А. А. Акаев, Р. С. Грин- берг, Л. Е. Гринин, А. В. Коротаев, С. Ю. Малков, с. 58–109. Волгоград: Учитель.

Лем С. 1968. Сумма технологии. М.: Мир.

Могилевский В. Д. 1999. Методология систем: вербальный подход. М.

Плотинский Ю. М. 2001. Модели социальных процессов. М.: Логос.

Перес К. 2011. Технологические революции и финансовый капитал. Динамика пузырей и периодов процветания. М.: Дело.

Полтерович В. 2009. Гипотеза об инновационной паузе и стратегия модернизации. Вопросы экономики 6: 4–23.

Розанова Л. В. 2009. Основы кибернетики. Омск: ОмсГТУ.

Теслер Г. С. 2004. Новая кибернетика. Киев: Логос.

Энциклопедия кибернетики. 1975. Т. 1. Киев: Гл. ред. Укр. сов. энциклопедии.

Эшби У. Р. 1966. Принципы самоорганизации. Принципы самоорганизации / Ред. А. Рапопорт и др. М.

Bainbridge M. S., Roco M. C. 2005. Managing Nano-Bio-Info-Cogno Innovations: Converging Technologies in Society. New York, NY: Springer.

Beer S. 1994. Decision and Control: The Meaning of Operational Research and Management Cybernetics. London: John Wiley & Sons, Ltd.

Dator J. 2006. Alternative Futures for K-Waves. Kondratieff Waves, Warfare and World Security / Ed. by T. C. Devezas, pp. 311–317. Amsterdam: IOS Press.

Foerster H. von, Zopf G. 1962. (Eds.) Principles of Self-organization. New York, NY: Pergamon Press.

Grinin A., Grinin L. 2015. The Cybernetic Revolution and Historical Process. Social Evolution & History 14(1): 125–184.

Grinin L. E. 2006. Periodization of History: A Theoretic-mathematical Analysis. History & Mathematics: Analyzing and Modeling Global Development / Ed. by L. E. Grinin, V. de Munck, A. Korotayev, pp. 10–38. Moscow: KomKniga.

Grinin L. E. 2007. Production Revolutions and Periodization of History: A Comparative and Theoretic-mathematical Approach. Social Evolution & History 6(2): 75–120.

Grinin L. E., Grinin A. L. 2013. Macroevolution of Technology. Evolution: Development within Big History, Evolutionary and World-System Paradigms / Ed. by L. E. Grinin, A. V. Korotayev, pp. 143–178. Volgograd: Uchitel.

Grinin L. E., Grinin A. L. 2015. Global Technological Perspectives in the Light of Cybernetic Revolution and Theory of Long Cycles. Journal of Globalization Studies 6(2): 119–142.

Grinin L., Grinin A. 2016. The Cybernetic Revolution and the Forthcoming Epoch of Self-Regulating Systems. Moscow: Moscow branch of Uchitel Publishing House.

Grinin L. E., Grinin A. L., Korotayev A. V. 2016. Forthcoming Kondratieff Wave, Cybernetic Revolution, and Global Ageing. Technological Forecasting and Social Change 97: 1–17.

Grinin L., Korotayev A. 2015. Great Divergence and Great Convergence. A Global Perspective. N. p.: Springer.

Grinin L., Korotayev A., Tausch A. 2016. Economic Cycles, Crises, and the Global Periphery. N. p.: Springer International Publishing Switzerland.

Hirooka M. 2006. Innovation Dynamism and Economic Growth. A Nonlinear Perspective. Cheltenham, UK; Northampton, MA: Edward Elgar.

Jotterand F. 2008. Emerging Conceptual, Ethical and Policy Issues in Bionanotechnology. Vol. 101. N. p.: Springer Science & Business Media.

Korotayev A. V., Grinin L. E. 2012. Kondratieff Waves in the World System Perspective. Kondratieff Waves. Dimensions and Prospects at the Dawn of the 21st Century / Ed. by L. E. Grinin, T. C. Devezas, A. V. Korotayev, pp. 23–64. Volgograd: Uchitel.

Lynch Z. 2004. Neurotechnology and Society 2010–2060. Annals of the New York Academy of Sciences 1031: 229–233.

Nefiodow L. 1996. Der sechste Kondratieff. Wege zur Produktivität und Vollbeschäftigung im Zeitalter der Information [The Sixth Kondratieff. Ways to Productivity and Full Employment in the Information Age]. 1. Auflage/Edition. Sankt Augustin.

Nefiodow L., Nefiodow S. 2014a. The Sixth Kondratieff. The New Long Wave of the World. Sankt-Augustin.

Nefiodow L., Nefiodow S. 2014b. Criteria to Identify and Predict a Kondratieff Cycle (in print).

Schumpeter J. A. 1939. Business Cycles. A Theoretical, Historical and Statistical Analysis of the Capitalist Process. New York, NY: McGraw-Hill Book Company, Inc.

Umpleby S. A., Dent E. B. 1999. The Origins and Purposes of Several Traditions in Systems Theory and Cybernetics. Cybernetics and Systems: An International Journal 30: 79–103.

WIPO = World Intellectual Property Organization. 2016. World Intellectual Property Organization database. URL: http://www.wipo.int/portal/en/index.html.

[1] Для краткости часто обозначаемый как промышленный.

[2] Пока закончился только первый этап научно-кибернетического принципа производства, а с середины 90-х гг. ХХ в. начался второй, который продолжается в настоящее время. Третий этап может начаться примерно в 2030–2040-х гг. Именно в это время и должна стартовать завершающая фаза кибернетической революции. Завершится научно-кибернетический принцип производства в начале XXII столетия (см. подробнее: Гринин 2009).

[3] Например, в модернизационной фазе аграрной революции шел процесс создания местных сортов растений и выведения пород животных на базе заимствованных из других территорий.

[4] Для упрощения за начало и конец периодов взяты конкретные годы, хотя очевидно, что такой переход происходит в определенном интервале.

[5] За начало мы взяли понижательную фазу нулевой К-волны, которая совпала с началом промышленного переворота, то есть с 1760-ми гг. (как известно, именно понижательные фазы особенно богаты инно-вациями).

[6] См.: Винер 1983; Бир 1963; Эшби 1966; Foerster, Zopf 1962; Umpleby, Dent 1999; Теслер 2004; Глушков 1986; Beer 1994; Розанова 2009. В плане кибернетики небезынтересна и книга С. Лема «Сумма технологии» (Лем 1968; см. также: Могилевский 1999; Плотинский 2001; Истон 1997). Кибернетика также часто определяется как наука об информации, но сама информация при этом уже с работ Н. Винера, то есть с конца 1940-х гг., рассматривалась прежде всего как некие сигналы, с помощью которых осуществляется процесс управления. Например, кибернетика может определяться как наука об общих законах получения, хранения, передачи информации в сложных управляющих системах (Энциклопедия… 1975: 12).

[7] Так, например, экономия ресурсов и энергии может осуществляться в результате выбора автономными системами оптимальных режимов в рамках конкретных целей и задач, и наоборот, выбор оптимального режима будет зависеть от уровня потребления энергии и материалов, а также бюджета потребителя.

[8] Соответственно медицинские, аддитивные (3D-принтеры), нано-, биотехнологии, робототехника, информационные и когнитивные технологии. Но порядок букв в данной аббревиатуре не отражает наших представлений о сравнительной важности направлений этого комплекса. Он связан с удобством произношения.

[9] N – нанотехнологии; B – биотехнологии; I – информационные технологии; C – когнитивная наука.

[10] Мы согласны с Л. Нефедовым, что в этот комплекс также следует включить питание, фармацевтику и экологию, и указывали на это (см.: Гринин А. Л., Гринин Л. Е. 2013).