НООСФЕРА XXI ВЕКА

Урсул Аркадий Дмитриевич – академик Академии наук Молдавии, доктор философских наук, профессор, директор Центра исследований глобальных процессов и устойчивого развития Российского государственного торгово-экономического университета, профессор МГУ им. М.В. Ломоносова, тел.: 8 499 239 49 96, дом. адрес: 119180, Москва, ул. Большая Якиманка, д. 26, кв.174

Аннотация: В связи с началом глобального перехода мирового сообщества к устойчивому развитию в статье рассматриваются предполагаемые концептуально-теоретические характеристики качественно нового права, ориентированного от сущего в сторону созидания нашего общего «должного устойчивого будущего». Новое право продолжает тенденцию глобализации принципа господства права и представляется в качестве одного из основных механизмов «устойчивого перехода», причем отмечается, что правовое осмысление устойчивого развития не обязательно должно идти только через экологические нормы. Можно интерпретировать этот тип развития и через нормы безопасности, поскольку устойчивое развитие в широком смысле представляется как наиболее безопасный, нерегрессивный тип развития общества. В перспективе право устойчивого развития видится не в форме отдельной отрасли права, наряду с другими отраслями, а как новое качество и принцип формирования и функционирования всей системы правовых норм. В настоящее время происходит формирование особой отрасли законодательства – законодательства устойчивого развития, которое совместно с международными договорами и «мягким правом» – рекомендациями ООН выступает в качестве того механизма и стимулятора, который постепенно преобразует всю существующую мировую правовую систему в интересах эффективной реализации стратегии устойчивого будущего.

Ключевые слова: юриспруденция, безопасность, безопасное развитие, безопасность через устойчивое развитие, глобализация, господство права, право устойчивого развития, национальная безопасность, устойчивое развитие, экологическое право

Международное и национальное право в перспективе станет выступать в качестве важнейшего механизма перехода цивилизации к устойчивому развитию и об этом шла речь в опубликованном в 1987 г. докладе Международной комиссии по окружающей среде и развитию. О важной роли правового регулирования переходом к устойчивому развитию свидетельствуют документы ЮНСЕД, в частности «Рио-де-Жанейрская декларация по окружающей среде и развитию». Эта декларация, содержащая 27 принципов, большинство из которых адресованы государствам, входящим в ООН, рекомендует использовать законодательные механизмы для перехода к устойчивому развитию. Так, принцип 11 акцентирует внимание на необходимости принятия государствами эффективных законодательных актов в области окружающей среды, причем экологические стандарты, цели регламентации и приоритеты должны отражать экологические условия и условия развития, в которых они применяются. Принцип 13 гласит, что: «Государства должны разработать национальные законы, касающиеся ответственности и компенсаций жертвам загрязнения и другого экологического ущерба. Государства оперативным и более решительным образом сотрудничают также в целях дальнейшей разработки международного права, касающегося ответственности и компенсации за негативные последствия экологического ущерба, причиняемого деятельностью, которая ведется под их юрисдикцией или контролем, районам, находящимся за пределами их юрисдикции».

Но, если упомянутые принципы относятся в основном к области экологического права (национального и международного), то последний 27 принцип уже непосредственно касается разработки проблем права устойчивого развития: «Государства и народы сотрудничают в духе доброй воли и партнерства в выполнении принципов, воплощенных в настоящей Декларации, и в дальнейшем развитии международного права в области устойчивого развития».

Эта ориентация на необходимость разработки правовых проблем устойчивого развития была продолжена и в документах Всемирного саммита по устойчивому развитию (ВСУР) в Йоханнесбурге. Согласно решениям ВСУР, состоявшегося в 2002 г., было рекомендовано, что с декабря 2005 г. до 2014 г. включительно начинается переход мирового сообщества к устойчивому развитию. Каждая страна, в соответствии с Планом выполнения решений этого саммита, должна на национальном уровне «содействовать достижению устойчивого развития «посредством, в частности, принятия и обеспечения соблюдения четких и эффективных законов в поддержку устойчивого развития», а также осуществить другие меры по укреплению институциональной базы устойчивого развития .

Такой переход возможен только в том случае, если он обретет международно-глобальный характер, ибо устойчивое будущее в принципе не состоится в одной отдельно взятой стране либо какой-то их группе. Глобальный характер перехода к новой цивилизационной парадигме требует формирования новых международных отношений, которые руководствовались бы новыми стандартами, нормами и принципами, составляющими новую систему (форму) права – право устойчивого развития. Именно глобальный характер новой цивилизационной стратегии свидетельствует о приоритетности международно-правового регулирования по сравнению с регулированием национального (государственного) права (хотя приоритет международного права признается и в модели неустойчивого развития). Эта достаточно очевидная особенность права устойчивого развития проявляется в том, что основные рекомендательные акты, составляющие в настоящее время концептуально-ориентационную основу качественно нового права развития (в форме «мягкого права»), были приняты в рамках ООН на ее различных форумах.

В связи с указанными рекомендациями ЮНСЕД и ВСУР представляется актуальным и перспективным исследование правовых аспектов перехода к устойчивому развитию, причем в более широком плане, чем это обычно делалось в рамках экологического права. В ходе работы в Государственной Думе Федерального Собрания Российской Федерации над законопроектами по различным проблемам устойчивого развития (в подготовке которых участвовал автор статьи) была сформулирована идея о выделении нового направления юридической науки и правовой деятельности – права устойчивого развития. Рассмотрим далее некоторые проблемы, связанные с возможной реализацией этой новой для современного права идеи.

1.Глобальные перспективы принципа господства права

Формирование права устойчивого развития продолжает уже в новой цивилизационной модели идею господства права и правового государства, которая зародилась в европейской политико-правовой мысли, которая философски-концептуально была оформлена в трудах И. Канта. Идея господства права как одного из главных принципов организации государственной власти распространялась вместе с политическими идеями демократии и оказалась весьма полезным фактором для развития надгосударственных интеграционных форм взаимодействия стран и народов и важнейшей правовой формой процессов регионализации и глобализации.

Идея господства права в национально-государственном плане направлена на формирование общественно-политической системы, которая была бы своего рода идеалом, стандартом для взаимоотношений государства, общества и человека. В правовом государстве приоритетным принципом является господство права, связанность (ограничение) государства и его граждан принятыми и реализуемыми правовыми нормами. Это избавляет общество от произвола государственных структур, злоупотребления властью, от коррупции, многих форм социальной несправедливости, тирании и других негативных явлений, мешающих наиболее эффективному государственному управлению.

Верховенство права прежде всего выражается в приоритетном действии законов как высшей юридической силы во всех областях общественной жизни, политических институтах и для всех субъектов гражданского общества, обеспечивая контроль государственно-политического процесса. Только при господстве права и, соответственно, верховенстве закона может быть реально обеспечено народовластие и его позитивное воздействие на всю общественно-политическую систему, уважение и охрана прав и свобод человека, гармоничное взаимодействие государства, общества и личности. Это обеспечивается тем, что в центре правовой системы оказывается конституция как фундамент и центр всей целостной системы законодательства. Именно на этом высшем правовом уровне формулируются идеи экономического, идеологического и политического многообразия, принцип разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную, обеспечивающую ограничение влияния упомянутых ветвей власти, их сбалансированное воздействие на жизнь общества.

Процессы глобализации экономики и других областей хозяйственной деятельности вызвали необходимость информационной, политической, социокультурной и других форм интеграции в различных регионах мира, что наиболее рельефно проявилось в Европе. Именно в Европейском Союзе, включающем уже 27 государств, идея господства права вышла за пределы национальных государств, распространилась до региональных масштабов и обрела принципиально новый – наднациональный уровень и статус, стала обязательной для всей интернациональной политической организации. Пример политико-правового процесса, основанного на идее господства права и созидания нового миропорядка, охватывает и иные регионы, в том числе и такие, в которых происходят реинтеграционные процессы. Это дает основание говорить о начавшемся процессе глобализации принципа господства права, создании международных тенденций в политико-правовом процессе и переходе с государственного через региональный на глобальный уровень господства права, без которого невозможен переход к устойчивому развитию всего мирового сообщества. Тем самым появляется новый правовой и геополитический фактор, который будет оказывать влияние на переход к устойчивому будущему, закреплять достигнутое и формировать новые пути глобализации в рамках новой цивилизационной стратегии.

Однако ясно, что столь эффективный фактор перехода к новой цивилизационной модели не может сыграть свою роль, если он не наполнится новым содержанием, соответствующим новым целям мирового сообщества. Поэтому, поддерживая идею продолжения и развертывания идеи (принципа) господства права, мы, конечно, имеем в виду те объективно необходимые правовые трансформации, которые связаны с выходом всей системы права на качественно новый уровень, ориентирующий и стимулирующий дальнейший прогресс мирового сообщества по пути новой общечеловеческой стратегии устойчивого развития как стратегии выживания. Идея господства права и общемировая стратегия перехода к устойчивому развитию может стать «мостом» для сближения как ЕС и России, так и реинтеграционных процессов в постсоветском пространстве. Идея господства права в соединении с основными идеями и принципами нового качественного права может и должна в перспективе стать основой международных отношений, которые будут уходить от силовой международной политики, используемой странами (в том числе и ЕС) для реализации своих внешнеполитических целей.

Понятно, что эффективная реализация процесса глобализации господства права требует уважения суверенитета государств и создания многополярного миропорядка. Как подчеркивают С.Ю. Кашкин и П.А. Калиниченко, глобальное господство права может формироваться на базе демократических и естественно формирующихся интеграционных союзов в разных регионах мира, которые имели бы тенденцию к взаимному сближению, объясняемому глобальностью стоящих перед человечеством проблем, необходимых для его выживания. Это потребует становления надгосударственной координации мирового развития при готовности суверенных участников к серьезным индивидуальным и групповым компромиссам .

По мнению упомянутых авторов: «Утверждение господства права на глобальном уровне сделало бы невозможными политические махинации, диктат, агрессивное поведение и применение насилия на международной арене, значительно снизило бы степень коррумпированности некоторых международных организаций, помогло бы сделать наш мир более справедливым и отвести угрозу новой мировой войны. Это помогло бы сконцентрировать материальные и людские ресурсы на решении подлинно глобальных проблем Человечества, таких как экология, сырьевые и энергетические ресурсы, изменение климата, продукты питания, питьевая вода и т.д.

Утверждение и признание господства права и правового государства на глобальном уровне вслед за правами человека стало бы логичным и закономерным результатом развития в нашу космическую эру гуманитарных идей, заложенных еще в эпоху Просвещения»

Глобализация господства права необходима для воплощения новых международно-юридических принципов, исходящих из принципов и целей стратегии и политики устойчивого развития. Поскольку переход к новой цивилизационной парадигме возможен лишь в глобальном масштабе, то приоритетными оказываются глобально-международные аспекты, принятые мировым сообществом в рамках ООН. Однако это не означает, что вначале должны быть разработаны международные аспекты права устойчивого развития, а затем лишь приняты нормативно-законодательные акты на уровне отдельных стран. Эти процессы развития права устойчивого развития должны идти одновременно и параллельно, подпитывая своими идеями друг друга.

Документы ВСУР рекомендуют государствам и народам планеты направить процессы глобализации по траектории перехода к устойчивому развитию. Многие глобальные процессы в ходе реализации этой рекомендации могут обрести новое содержание, что существенно повлияет на развертывание глобализации и на разрешение глобальных противоречий и проблем, что уже нашло свое отражение в литературе.

Формирование права устойчивого развития в условиях этого этапа глобализации и принятие законодательных актов, например, на национальном уровне, зависит от выработки концептуально-понятийного аппарата, которого в становящемся праве устойчивого развития пока не существует, по крайней мере, в достаточно разработанном виде.

2.Современное понимание устойчивого развития

Законотворчество в любой области, как известно, начинается с определения понятий и таким понятием для рассматриваемого нового типа права, конечно, является понятие устойчивого развития. Это понятие должно быть приспособлено для юридических целей (юридическая экспликация). И если с этой точки зрения мы рассмотрим уже имеющиеся понятия устойчивого развития, то увидим, что они фактически пока не приспособлены под законотворческие потребности.

Среди понятий устойчивого развития, которые уже использовались для концептуальной разработки проблем качественно нового права, было понимание этой формы развития в связи с проблемами экологии, например, то, которое содержится в «Концепции перехода РФ к устойчивому развитию». Так или иначе, многие авторы акцентируют внимание на связи социально-экономического развития с вопросами экологии, прежде всего с охраной окружающей среды, или несколько шире – с обеспечением экологической безопасности. С этой точки зрения устойчивое развитие – форма социоприродного развития, которая обеспечивает выживание и непрерывный прогресс общества и не разрушает окружающую природную среду (особенно биосферу). Подобная «традиция» связи устойчивого развития с экологией (главным образом с экологической безопасностью) имеет свои основания, и пока очень редко можно встретить иную точку зрения.

В этом ключе были написаны первые статьи и даже книга «Правовые аспекты устойчивого развития», в которой участвовал автор данной статьи. Однако ясно, что экологическая трактовка права устойчивого развития должна быть расширена за счет других системных составляющих будущего права устойчивого развития.

Сейчас стало понятым, что будущее устойчивое развитие будет состоять как минимум из нескольких своих составляющих: социальное устойчивое развитие, экономическое устойчивое развитие, демографическое устойчивое развитие и экологически устойчивое развитие. Все эти и другие составляющие единого устойчивого социоприродного развития становятся именно устойчивыми типами развития, если на них накладываются определенные ограничения и все они увязываются в единую систему, которая отличается от одномерно-экономоцентрического неустойчивого развития, характеризуемого в основном экономической эффективностью, сопряженной с экологической опасностью и неустойчивостью.

Наряду с таким, назовем его «системно-концептуальным» пониманием этого типа развития, в последнее время стало развиваться представление как в той или иной степени о более безопасном развитии, чем современное. В самом деле, выявление связи устойчивого развития с проблемой экологической безопасности, как оказалось, свелось к определению тех ограничений и, соответственно, новых норм, которые выражают предельно допустимую (несущую) емкость экосистем и биосферы в целом. Согласно К.С. Лосеву, несущая емкость экосистем – предельно допустимое возмущение локальной или глобальной экосистемы (биосферы) хозяйственной деятельностью человека, после превышения которого она прекращает функционировать как регулятор и стабилизатор окружающей среды, переходит в неустойчивое состояние и со временем может полностью необратимо деградировать». Устойчивое развитие оказывается таким нормативным типом развития, которое происходит в пределах несущей емкости экосистем, т.е. нормативность здесь имеет естественно-природный характер. Впрочем, подобное понимание выражает в основном его экологический аспект и позиционируется как экологобезопасное развитие с последующими из этого нормами и стандартами.

Однако, если рассматривать не только экологически безопасное, но и другие формы и виды безопасного развития, то можно выделить определенные границы (пределы) и нормы безопасного в том или ином отношении развития. Это касается экономически безопасного развития, социального, информационного, технического и всех других форм и видов развития и соответствующих им форм обеспечения безопасности. Развитие системы в целом оказывается устойчивым, если оно происходит в рамках соответствующего «нормативного коридора безопасности», т.е. той или иной «несущей емкости» антропогенной деятельности.

В этом смысле экологическая безопасность не отличается от других видов безопасности, но важно то, что понятие устойчивого развития впервые было сформулировано лишь в связи с экологией. И до осознания связи понятий «развитие и окружающая среда» изучались и другие виды безопасности наряду с экологической, но концепция устойчивого развития был создана на пути экологического осмысления социально-экономического развития. Лишь позже стало понятным, что наряду с экологической безопасностью важно включить и другие характеристики реального процесса развития – т.е. экономическое его измерение, политическое, социальное, демографическое и т.д. Правда, при системном синтезе не очень понятно, почему мы должны включать лишь те характеристики, которые связаны с соответствующим видом безопасности – экономической, демографической, социальной и т.д.

В том, что необходимо обеспечивать все виды безопасности и прежде всего экономическую, социальную, демографическую и т.д. достаточно очевидно, ибо развитие как целостная характеристика систем не обретет необходимую системную устойчивость. Однако обеспечение безопасности во всех необходимых аспектах еще не гарантирует, что развитие будет устойчивым. Для этого типа развития важно, чтобы наряду с обеспечением безопасности, т.е. возможностью развития в определенном «нормативном коридоре», происходило бы не просто развитие, а именно – прогрессивное развитие социальных систем и общества в целом.

При обеспечении безопасности прогрессивно эволюционирующих, т.е. самоорганизующихся систем реализуется тот тип развития, к которому мы сейчас стремимся, потому что он дает возможность выживания и дальнейшего неопределенно долгого (перманентного) прогрессивного развития человеческого рода. Таким образом, устойчивое развитие состоит из двух взаимосвязанных форм социальной деятельности – прогрессивного развития субъекта (социума, цивилизации) социоприродной системы и обеспечения ее безопасности во всех возможных направлениях. Эта взаимосвязь прогресса и безопасности «работает» на глобальное будущее, позволяя удовлетворять жизненно важные интересы и потребности не только нынешним, но и будущим поколениям в условиях сохранения природных условий как естественного фундамента существования человечества.

3. Стратегия национальной безопасности России и устойчивое развитие.

В принятой в мае 2009 г. «Стратегии национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года» (далее – Стратегия-2020) широко используется понятие устойчивого развития как способа обеспечения национальной безопасности РФ. На заседании Совета Безопасности РФ 24 марта 2009 г., отмечалось, что Совет исходит из того, что за последнее десятилетие органами государственной власти решены масштабные задачи в области устойчивого развития России и обеспечения национальной безопасности. Это означает, что принятая в 1996 г. «Концепция перехода Российской Федерации к устойчивому развитию», не удалена от практики в некое неопределенное будущее, как это считают некоторые ученые, а уже реализуется в той или иной степени нашей страной. Россия тем самым осуществляет рекомендацию ООН о начале перехода к УР с 2005 г. Но трактовка этого типа развития существенно отличается от преимущественно экологического видения в упомянутой Концепции.

К достижениям в области перехода к устойчивому развитию в Стратегии-2020 относятся многие позитивные политические и социально-экономические преобразования и реформы: укрепление государственности, усиление институтов гражданского общества, переход национального законодательства на качественно новый уровень, особенно в сфере защиты конституционных прав человека, укрепление национальной обороны, а также общественной и государственной безопасности, устранение угроз экологической и информационной безопасности, создание возможностей более быстрого развития высокотехнологичных отраслей экономики и появление реальных условий перехода на инновационные механизмы развития. Движение по пути устойчивости здесь понимается как достижение позитивных результатов в обществе и государстве, которые укрепляют национальную безопасность и способствуют прогрессивному социально-экономическому развитию.

Вместе с тем, особенно в условиях современного мирового финансово-экономического кризиса появились негативные тенденции, которые можно квалифицировать как опасности и угрозы на пути дальнейшего системного продвижения по пути устойчивого развития России. Эти негативные тенденции проявляются, прежде всего, в социально-экономической сфере: растет безработица, идет снижение темпов экономического развития, в сложных условиях функционирует банковская система, все больше появляется очагов социальной напряженности, усиливается инфляция, и впервые за многие годы принимается дефицитный бюджет страны. Появляются новые стратегические риски и негативные тенденции в условиях глобального экономического кризиса, нарушающего стабильное поступательное развитие страны.

Именно поэтому в Стратегии-2020 решено положить в ее основу фундаментальное методологическое положение о взаимосвязи и взаимозависимости устойчивого развития государства (и общества) и обеспечения национальной безопасности. Такой подход сближает переход к устойчивому развитию и поиск путей реализации позитивных и преодоления негативных для человечества и биосферы последствий глобализации и других глобальных процессов.

Проблемы безопасности и устойчивого (прежде всего, социально-экономического) развития должны интегрироваться в единую концептуально-мировоззренческую систему стратегической ориентации. Ведь в новой модели безопасность будет обеспечиваться через устойчивое развитие, его приоритеты, а этот тип развития страны органически включит в себя обеспечение национальной безопасности. Это не будут два самостоятельных, отделенных друг от друга вида деятельности – основная – социально-экономическое развитие и дополнительная (обеспечение безопасности), как это сейчас имеет место в модели неустойчивого развития. Тем более что вопросы безопасности в современной модели существования человечества, которая с точки зрения кибернетики характеризуется положительной (разрушающей систему) обратной связью в системе «общество–природа», все больше становятся основной деятельностью, оттесняя проблему развития на периферию. В модели устойчивого развития безопасность будет обеспечиваться главным образом не через защиту, а преимущественно через развитие, причем это будет самоподдерживающееся сбалансированное развитие, которое не будет порождать (а, тем более, существенно умножать) опасности, угрозы, негативные последствия и т.п. В новой модели реализуются иные принципы и самого развития, и обеспечения безопасности государства, общества и личности, составляющие целостную и все более гармоничную систему, способствующую сохранению цивилизации и природы.

Понятие национальной безопасности в Стратегии-2020 определяется как состояние защищенности личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз, которое позволяет обеспечить конституционные права, свободы, достойные качество и уровень жизни граждан, суверенитет, территориальную целостность и устойчивое развитие Российской Федерации, оборону и безопасность государства. Принципиально важно, что основное понятие – «национальная безопасность» ныне формулируется через понятие устойчивого развития и это правильный путь в определении понятий «куста» стратегии национальной безопасности, где понятие «устойчивое развитие» присутствует фактически во всех основных понятиях Стратегии-2020.

Чтобы цивилизация существовала и нормально функционировала, необходимо обеспечивать ее безопасность в любой форме (модели) развития, ибо безопасность выступает инвариантно-фундаментальной жизненной потребностью как всего человечества, так и каждого человека (в принципе – всего живого на Земле). Безопасность жизнедеятельности человека и социума – это первичная и наиболее фундаментальная потребность всего живого, она столь же важна как удовлетворение потребностей в дыхании, воде, пище, жилище, одежде, энергии, информации и т.п. Вот почему проблема обеспечения безопасности в модели неустойчивого развития вышла на приоритетное место по сравнению с процессом развития (социально-экономического прежде всего). Но теперь безопасность уже в глобальном масштабе в социоприродной системе необходимо обеспечивать иными средствами, совершенно другими механизмами, когда сам процесс мирового развития уже не отделялся бы от обеспечения глобальной безопасности.

В принципе концепция устойчивого развития могла появиться и не в «экологоцентрической» форме, если бы было осознано, что в принципе необходимо менять курс развития всего мирового сообщества в силу иных обстоятельств. И хотя исторически это впервые получилось благодаря экологии, все же нельзя новый тип развития связывать только с реализацией экологических императивов. Устойчивое развитие – это все-таки безопасно-инновационный тип развития во всех отношениях, который реализуется в достаточно узком эволюционном коридоре (в рамках несущей емкости экосистем). Поэтому на определенном уровне «нормативного» осознания сути устойчивого развития важно констатировать, что этот тип социоприродного развития характеризуется глобальностью, системностью, непрерывностью, безопасностью и принятием опережающих решений.

Рассмотрение устойчивого развития сквозь призму проблемы безопасности означает не только новое видение механизмов и перспектив ее обеспечения, но фактически и переход к более широкому и адекватному пониманию устойчивого развития. Устойчивое развитие в этом случае представляет собой нерегрессивный тип развития, который элиминирует либо снижает до приемлемого уровня любые негативные воздействия на объект с целью его сохранения. Короче говоря, устойчивое развитие в этом широком смысле представляет собой безопасное развитие, в которое как частный (но главный и особенный случай) входит ставшее достаточно распространенным его «экологическое» понимание.

В широком смысле устойчивое развитие можно трактовать как процесс, обозначающий новый тип существования и развития мировой цивилизации, основанный на радикальных инновациях исторически сложившихся ориентиров и норм во всех, практически, параметрах бытия: экономических, социальных, демографических, экологических, культурологических и др. При таком понимании речь идет об оптимальном управлении не только природно-ресурсным потенциалом, но и всей социокультурной сферой (экономикой, культурой, государственно-правовыми институтами и т.д.).

Правовое осмысление устойчивого развития не обязательно должно идти только через экологические нормы. Можно интерпретировать этот тип развития и через нормы безопасности, и через другие нормы и ограничения, входящие в его систему направления развития (и обеспечения безопасности), ранее изучающиеся как относительно автономные формы человеческой деятельности.

Идея об обеспечения безопасности через развитие (а, точнее через устойчивое развитие) в нашей стране потребует нового правового оформления и прежде всего разработки и принятия следующего поколения закона « О безопасности». В этом законе, а, может быть, даже Кодексе о безопасности, должны быть эксплицированы основные понятия, необходимые как для его правоприменения, так и для дальнейшего развития всех направлений науки о безопасности. Поскольку введены новые базовые понятия и новые концептуальные идеи в Стратегии-2020, оставлять прежний закон (1992 г.) с его устаревшей идейно-концептуальной основой после принятия этой Стратегии стало нецелесообразным (ведь закон соответствовал уже утратившей силу Концепции национальной безопасности РФ). Можно также считать правомерной постановку вопроса о становлении особой отрасли права - «права безопасности», которое специально акцентировало бы внимание на реализации одной из главных функций государства – обеспечении безопасности личности, общества, государства и обеспечения стратегической стабильности мирового сообщества.

По большому счету у государства имеются всего две основных функции – обеспечение безопасности и социально-экономического развития общества (теперь уже понятно, что речь идет об устойчивом развитии). Учитывая уже понятую тесную взаимосвязь проблем безопасности и устойчивого развития, в будущем имело бы смысл принять закон, отображающий эту связь. Однако это вряд ли произойдет в ближайшее время в силу недостаточной разработанности и понимания проблем устойчивого развития, особенно в ракурсе проблем безопасности. Поэтому остается надежда лишь на то, что предполагаемая новая редакция закона о безопасности включит в себя в том или ином виде идею обеспечения безопасности через устойчивое развитие, имея в виду то понимание развития, которое выше было определено как устойчивое развитие в широком смысле слова.

В перспективе будет происходить процесс формирования права устойчивого развития, которое станет качественно новым правом, существенно стимулирующим продвижение мирового сообщества и каждого государства к новым цивилизационным целям. Процесс становления права устойчивого развития будет происходить на национальном и международном уровнях, причем этот последний процесс станет первое время опережать первый, что будет способствовать глобализации через устойчивое развитие. Начался также процесс формирования законодательно-нормативной базы по устойчивому развитию в ряде государств и он может существенно усилиться после осознания имманентной связи безопасности и развития, обеспечения безопасности через переход к устойчивому развитию. Наиболее перспективными траекториями формирования права устойчивого развития пока выступают в основном «экологическое» и «безопасное» его направления, которые могут развернуться в особые отрасли законодательства в области устойчивого развития.

Переход к новому типу развития невозможен без использования государственно-правовых институтов, которые при этом сами должны претерпеть существенные изменения. Принципы и цели, императивы и нормы устойчивого развития требуют новых форм правосознания, новых правовых норм, новой системы управления. Индивидуальное, корпоративное, общественное правосознание должны отойти от стандартов узко-индивидуального, группового и даже национального эгоизма. Большинство людей не осознает, что при существующих методах хозяйствования и построения межгосударственных отношений их потомков ожидает экологическая катастрофа (или иные глобальные катаклизмы), предотвратить которую невозможно иначе, чем объединенными усилиями всего человечества. Объединение таких усилий требует новой концепции государственной власти и государственного суверенитета, которая выходит за пределы корпоративных и классовых интересов и в ряде случаев даже собственно государственных интересов. Из основных форм властных отношений на первый план во всем мире выходят ныне наиболее разумные формы демократии и управления, особенно ненасильственно-консенсусные, информационно-коэволюционные.

Смысл дальнейшей глобализации через переход к новой стратегии мирового сообщества, таким образом, состоит в существенном уменьшении негативных явлений и опасностей, угрожающих цивилизации. Причем такой глобальный переход неизбежно влечет за собой необходимость повышения качества жизни, прежде всего в бедных странах, совершенствования форм хозяйствования, управления, демократии. Важно отметить также, что в модели устойчивого развития безопасность личности, общества и государства обеспечивается не только через защиту и противодействие возникающим угрозам, а в основном путем предотвращения возникновения самих угроз.

4. Черты нового качества права устойчивого развития

В отличие от нормообразования на основе обычаев (обычной нормы) как сложившейся практики поведения людей, которая складывается длительное время, в процессе «всеобщих», единообразных и повторяющихся действий субъектов права, право устойчивого развития не может формироваться на этой основе. Уже в модели неустойчивого развития становление обычных норм не успевало за потребностями правового регулирования и поэтому на смену кодификационной деятельности пришло формулирование новых правил поведения, которые не установились в качестве обычая, т.е. речь идет о прогрессивном действии права, в частности становлении норм в области охраны окружающей среды. Особое значение приобретают рекомендательные акты, к которым относятся декларации, резолюции, заявления, доктрины, концепции, планы, программы, особенно в международном праве (что относят к так называемому «мягкому праву»). Примером может служить Декларация тысячелетия, принятая в сентябре 2000 г. ООН, в которой предложено восемь целей, являющихся по сути дела важнейшими задачами перехода цивилизации к устойчивому будущему. К такого рода декларациям относятся и декларации, принятые на Стокгольмской конференции ООН по окружающей среде 1972 г., на ЮНСЕД и ВСУР, резолюция Специальной сессии Генеральной Ассамблеи ООН «Рио+5» и т.д. Упомянутые и другие рекомендательные акты способствуют выявлению норм международного права, предваряют формирование обычных и договорных норм и играют важную роль в формировании общих принципов и концептуального аппарата права устойчивого развития. Как показывает практика нормотворчества, основные идеи и положения рекомендательных актов как производных источников международного права (особенно предложенных на форумах ООН) находят свое дальнейшее воплощение в принятых законах и международных конвенциях.

Новое качество права будет формироваться в основном как реакция на предварительные рекомендательные акты, принятые на форумах ООН и других аналогичных международных совещаниях, где заранее достигаются в ходе согласительных процедур и предложений правила дальнейших действий субъектов мирового сообщества. Согласительный характер международных рекомендательных актов предваряет заключение будущих двух- и многосторонних договоров, регулирующих поведение субъектов международно-правовых отношений, выключающих в себя соответствующие нормы. Эти рекомендательные акты выполняют также моделирующую функцию, формируя концептуальную установку в области перехода к новой цивилизационной парадигме на глобальном, региональном, национальном и местном уровнях.

Именно так были сформулированы официальные документы по переходу к устойчивому будущему во многих странах, которые взяли для себя в качестве образца–модели Рио-де-Жанейрскую декларацию по окружающей среде и развитию и особенно – Повестку дня на XXI век, адаптируя их содержание к своим странам.

Уже принятые национальные концепции, стратегии, программы и им подобные официальные прогнозные документы, а также принятые всеми странами ООН (179 – в Рио-де-Жанейро и 191 – в Йоханнесбурге) рекомендательные документы выполняют координирующую функцию, поскольку и в национальных рекомендательных актах отражаются уже согласованные на международном уровне общеприемлемые императивы и действия в тех или иных областях, признанных в качестве приоритетных при переходе к новому типу развития.

Координирующая функция принятых ООН рекомендательных актов, вполне естественно, дополняется ориентационно-объяснительной функцией, которая в случае заключения международных договоров или принятия национальных законов трансформируется в основную – регулирующую функцию права устойчивого развития в созидании нашего общего будущего. Без этого будет невозможен согласованный переход к новой мировой стратегии всех субъектов мирового сообщества и их составляющих (в случае союзов, федераций и т.д.).

Международные рекомендательные акты по устойчивому развитию имеют также информационно-коммуникативную функцию для всех коллективных и индивидуальных субъектов, поскольку ознакомление с ними, а тем более их реализация означает получение новой информации и свершения коммуникативных действий по формированию будущего ноосферного сознания и миропонимания.

Формирующееся новое право в отличие от ныне действующего права будет иметь опережающий характер, и тем самым будет выполнять упреждающе-прогностическую функцию. Ведь устойчивое развитие представляет собой нормативный прогноз, который может реализоваться лишь в случае создания и реализации права устойчивого развития, причем создание «устойчивого будущего» должно идти благодаря действиям современных поколений людей.

Если ранее, т.е. в модели неустойчивого развития формирование правовых норм, в особенности обычных норм, требовал продолжительного периода времени (до ста и более лет), то в праве устойчивого развития нормы должны носить императивно-опережающий характер. Это дает основание в известном смысле считать право устойчивого развития «опережающим правом» в отличие от ныне действующего международного и национально-государственного права, которое можно в этом ракурсе считать «отстающим правом».

Сейчас право устойчивого развития в отличие от ныне действующего «права неустойчивого развития» является не сущим, а должным и виртуальным. Пока создается лишь его концептуально-теоретическая модель, которая устремляется от сущего в сторону «должного будущего» и тем самым как бы теряет свою связь с реальной «правовой жизнью». Именно за это и упрекали деонтологические модели естественного права, считавшиеся весьма абстрактными и непонятно куда уводящими юридическую мысль. Однако теперь ясно, куда они уводили – в сторону концептуально-юридического моделирования определенных аспектов будущего права устойчивого развития.

Мы полагаем, что вряд ли в ныне действующем праве (как праве в модели неустойчивого развития) появится особая отрасль – право устойчивого развития, подобно, например, экологическому праву. Такое развитие событий даже теоретически некорректно: разве может существовать в рамках нынешней модели права неустойчивого развития особая отрасль – право устойчивого развития? Ведь в общей теории права общепринятым является тезис о том, что все структурные элементы системы права должны внутренне едиными, согласованными между собой. Невозможно говорить о праве устойчивого развития как особой отрасли российского или иного национального или международного права и потому, что у такой отрасли должен быть особый предмет и метод правового регулирования, которыми характеризуется любая отрасль права. Сейчас делать какие-либо прогнозы о содержании такого предмета и метода говорить, по меньшей мере, преждевременно. Вероятно, в будущем качественно новое право сможет выступать не в виде отдельной отрасли права, наряду с другими отраслями, но как качественная характеристика, принцип формирования и функционирования всей системы правовых норм. Окончательно это произойдет тогда, когда вся система права во всех его структурных элементах (все нормы, институты, отрасли права) трансформируется в систему устойчивого права. Между прочим, это вовсе не означает, что в настоящее время нельзя вести речь о формировании особой отрасли российского или иного национального законодательства – законодательства устойчивого развития. Именно это законодательство (совместно с международными договорами и «мягким правом» – рекомендациями ООН) выступит в качестве того механизма и стимулятора, который постепенно преобразует всю существующую правовую систему, ориентированную пока что на модель неустойчивого развития, приведет ее в соответствие с новой цивилизационной моделью .

Право устойчивого развития тем самым выступит в качестве того "локомотива", который постепенно преобразует всю существующую правовую систему, которая, конечно же, пока в основном (если не сказать, целиком) ориентирована на модель неустойчивого развития. Право устойчивого развития, возможно, с самого начала своего существования окажется самым мощным стимулятором трансформации всех отраслей права, приведения всего законодательства в соответствие новой цивилизационной модели и тем самым ее социотехнологического проектирования и реализации.

Необходимо иметь в виду, что будущие законы (либо кодекс) об устойчивом развитии будет кардинально отличаться от уже принятых и принимаемых законов и в то же время должен быть четко выделен предмет правового регулирования. Принятие таких законов будет продолжением отхода от традиционного антропоцентрического видения системы права к новой нормативно-социоприродной системе, что уже было начато в результате формирования экологического права как юридической реализации экологической функции государства. В отличии от законов экологического права новый закон должен дать юридическую экспликацию не только упомянутой экологической функции, но и иных функций государства, реализующих принципы устойчивого развития. Имеется в виду не просто экологическое расширение границ правового регулирования, а законы (кодекс), которые, по сути дела, стали бы трамплином между экологическим правом и фактически всеми иными разделами права и преобразовали бы все другие уже принятые законы.

Список литературы:

Бабурин С.Н, Урсул А.Д. Политика устойчивого развития и государственно-правовой процесс. М., 2010.

Бабурин С.Н. Государство и право в условиях глобального перехода к устойчивому развитию человечества // Национальные интересы . 2008. №6.

Бринчук М.М., Урсул А.Д., Мастушкин М.Ю. Правовые аспекты устойчивого развития. М., 2005.

Ильин И.В.. Урсул А.Д. Эволюционная глобалистика (концепция эволюции глобальных процессов). М., 2009.

Кашкин С.Ю., Калиниченко П.А. Глобализация господства права: влияние на Россию и страны Европейского Союза // Век глобализации. 2008. № 1.

Конституционно-правовой статус Совета Безопасности Российской Федерации. Учебное пособие под общей редакцией Н.П. Патрушева. М., 2009.

Концепция перехода Российской Федерации к устойчивому развитию // Российская газета. 1996. 9 апр.

Лукашук И.И. Глобализация, государство, право, XXI век. М., 2000.

Наше общее будущее: Доклад Международной комиссии по окружающей среде и развитию (МКОСР) / Пер. с англ. М., 1989.

План выполнения решений Всемирной встречи на высшем уровне по устойчивому развитию // Использование и охрана природных ресурсов в России. 2002. № 9–10.

Права человека как фактор стратегии устойчивого развития / Под ред. Е.А. Лукашевой. М., 2000.

Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года // Российская газета. 2009. 19 мая.

Урсул А.Д. На пути к праву устойчивого развития: концептуальные проблемы// Теоретическая и прикладная экология. 2008. №1.

Урсул А.Д., Экимов А.И. На пути к праву устойчивого развития // Национальные интересы. 2008. № 6.

Урсул А.Д., Экимов А.И. Право устойчивого развития: постановка проблемы // Вестник РГТЭУ. 2005. № 3 (11).

The summary:

In connection with global transition of the world community to a sustainable development in article it is considered prospective conceptually-theoretical characteristics of qualitatively new law focused from real towards creation of our сommon "the due sustainable future». The new law continues the tendency of globalization of a principle of domination of the law and it is represented as one of the basic mechanisms of «sustainable transition», and it is noticed that the legal judgement of a sustainable development should is not obligatory to go only through ecological norms. It is possible to interpret this type of development and through norms of safety as the sustainable development in a broad sense is represented as the most security, not regressive type of development of a society. In the long term the sustainable development law sees not in the form of separate branch of the law, along with other branches, and as new quality and a principle of formation and functioning of all system of rules of law. Now there is a formation of special branch of the legislation – the legislation of a sustainable development which together with the international contracts and «the soft law» – recommendations of the United Nations will represent itself as that mechanism and a stimulator which will gradually transform all existing world legal system in interests of effective realization of strategy of the sustainable future.

Keywords: jurisprudence, security, safe development, security through sustainable development, globalization, law domination, sustainable development law, national security, sustainable development, ecological legislation

About the author:

Ursul, Arkadiy Dmitrievich – Member of the Moldavian Academy of Sciences, Professor, Director of the Center of Global Processes and Sustainable Development of the Russian State University of Trade and Economics

Урсул Аркадий Дмитриевич – академик Академии наук Молдавии, профессор, директор Центра исследований глобальных процессов и устойчивого развития Российского государственного торгово-экономического университета

См.: Наше общее будущее: Доклад Международной комиссии по окружающей среде и развитию (МКОСР). / Пер. с англ. М., 1989. Приложение 1. Свод предлагаемых правовых принципов охраны окружающей среды и устойчивого развития, принятых группой экспертов МКОСР по праву оркужающей среды (С.310-313).

См.: Декларация по окружающей среде и развитию (Рио-де-Жанейрская декларация, 1992) // Цит. по книге: Ильин И.В., Иванов А.В. Введение в глобальную экологию. Учебное пособие. М,. 2009. Приложение 5. С. 252-256.

План выполнения решений Всемирной встречи на высшем уровне по устойчивому развитию // Использование и охрана природных ресурсов в России. 2002. № 9–10. С. 186.

См. также: Бабурин С.Н, Урсул А.Д. Политика устойчивого развития и государственно-правовой процесс. М., 2010.; Бринчук М.М., Урсул А.Д., Мастушкин М.Ю. Правовые аспекты устойчивого развития. Учебное пособие. М., 2005

См.: Соколов А.Н. Правовое государство: от идеи до ее материализации. Калининград, 2002; Кашкин С.Ю., Калиниченко П.А. Глобализация господства права: влияние на Россию и страны Европейского Союза // Век глобализации. 2008. № 1.

См.: Бабурин С.Н. Российская реинтеграция: социально-экономические и политико-правовые проблемы. М., 2006.

С.Ю. Кашкин, П.А. Калиниченко. Указ. соч. С. 108.

Там же.

См.: Ващекин Н.П., Мунтян М.А., Урсул А.Д. Глобализация и устойчивое развитие. М., 2002; Мунтян М.А., Урсул А.Д. Глобализация и устойчивое развитие. Учебное пособие. М., 2005; Урсул А.Д. Глобализация через устойчивое развитие // Безопасность Евразии. 2004. № 1; Барлыбаев Х.А. Общая теория глобализации и устойчивого развития. М., 2003; он же: Глобализация: за или против устойчивого развития. М., 2005..

См.: Концепция перехода Российской Федерации к устойчивому развитию // Российская газета. 1996. 9 апр.

См.: Бринчук М.М., Урсул А.Д., Мастушкин М.Ю. Правовые аспекты устойчивого развития. М., 2005. См. также список литературы к данной статье. Уместно отметить, что раннее упомянутая монография «Политика устойчивого развития и государственно-правовой процесс» исходит из более широкой трактовки понятия устойчивого развития.

Лосев К.С. Несущая емкость экосистем // Глобалистика. Энциклопедия. М., 2003. С. 692.

См.: Урсул А.Д., Экимов А.И. Право устойчивого развития: постановка проблемы // Вестник РГТЭУ. 2005. № 3 (11); Урсул А.Д. На пути к праву устойчивого развития: концептуальные проблемы// Теоретическая и прикладная экология. 2008 .№1; Бабурин С.Н. Государство и право в условиях глобального перехода к устойчивому развитию человечества // Национальные интересы . 2008. №6; Урсул А.Д., Экимов А.И. На пути к праву устойчивого развития // Национальные интересы. 2008. № 6

Возврат на главную страницу / на страницу номера